собственно, им ничего и не нужно было...

Собственно, им ничего и не нужно было, ни регистраций в городах, где они бывали,
ни крыши над головой, коль есть палатка, а в смуглых два овала
светит солнце. Вокруг - горы да степи, за плечом - дарбука, да две гитары.
Так и жили они, сняв с себя все возможные предохранители,
сегодня проснулись в Крыму, завтра – ночуют в Питере,
сегодня в майке, завтра - в свитере, и этот не малый мир - был выбор их.

Она сидит у него на коленях, делает глубокий вдох, задерживает выдох, передает ему косяк.
Выдыхает в окошко дым, берет стаканы, и доливает в них коньяк.
Заходит в другую комнату - музыка играет максимально громко, отдается басами в голове.
Ослабляет на талии свой ремень, и, падая на диван, остается сама с собой наедине.
Он приходит, усаживается аккуратно рядом, входит в ее состояние, сливается воедино,
затем нагибается, убрав волосы с плеча, целует в шею, проводит рукой по талии её осиной.
Прижимает к себе, срывает одежду, она отдается ему без сопротивлений.
Утро само собой сменяет ночь без намека на существование какого-либо времени.

Товарищ сидит, стуча палочками по ударке, поправляет светлый волос, упавший на его щеку.
Сейчас вот сыграем еще две партии, и выходим все дружно на перекур.
После репы - выбираемся за город, мясо сочное, овощи поджариваются на гриле,
и все выпивают ровно столько, сколько могут в себя осилить.
Лето искрит событиями, а их все мотает туда-сюда без удостоверений и паспортов,
туда, где постоянство лишь в виде дороги и неизведанных адресов.

Под подошвами истаптывается сырая земля после ливня, воздух в лесу свеж и чист.
Он заводит ее дальше вглубь, показать место, где упал в лесу первый озябший лист
на его ступню. Складывает ладони кверху, прижав к груди, затем опускает веки.
Открывает спустя минуту, делает форму, и улыбнувшись, протягивает руку ей.
Она смотрит в глаза этого человека, ощущает комок огня с его ладони,
закрывает веки. К ногам медленно опадает лист с рослого и молодого клёна..