Погасло дневное светило

Как чуден мир, его мир вдохновенья,
Где всё светло, прекрасно и мило,
и как свежо и живо впечатленье
После прочтенья строк его.

Они легки и так непринужденно
струятся, словно дивные ручьи
или несутся ввысь беспрекословно,
как тихие вечерние мечты.

А было как-то, по пути в Гурзуф,
он написал одно стихотворенье,
читал его кому-то верно вслух,
и по миру пошло его творенье.

Он мчал на корабле, спустилась ночь,
шумели волны в призрачном заливе,
И все ушли дела мирские прочь,
он вспоминал года и дни былые.

Пред ним картина моря и туман,
и всё «чем он страдал, и сердцу мило,
желаний и надежд томительный обман»,
терзая сердце тем неумолимо.

С тоской он вспоминает времена,
«Когда впервые чувства разыгрались»,
И те края, где «рано в бурях отцвела,
Его потерянная младость».

И понял, что давно «забыты» им
«Наперсницы порочных заблуждений»,
Но был когда-то тоже он любим,
И «Прежних ран любви ничто не излечило».

Минула юность, зрелость уж прошла,
Однако он не видит измененья,
И ни одна трагичная судьба
Ему уже не дарит впечатленья.

Прекрасна младость, старость хороша,
Поскольку вместе с ними к человеку
Приходят мудрость, нрав и простота,
Что стало портиться отныне век от веку.

Богатый опытом, столь мудрый человек
Способен принимать обдуманны решенья,
Так думал Пушкин и его сосед –
Лирический герой стихотворенья.

Чтоб показать элегии красу,
Нужны метафоры, эпитет и сравненья,
И чтоб пролить нечаянно слезу,
Использует он олицетворенье.

Приемлет он законы бытия,
Рождение и смерть ниспосланы нам свыше,
А сами мы – частичка существа,
Что в мире называется Земля.

Нам следует судьбу благодарить
За все обиды и душевны раны,
Без них не можем мы прожить,
А чтобы избежать их, жизни мало.

Нам неподвластны ветер, океан,
И время, что летит нетерпеливо,
«Шуми, шуми послушное ветрило,
Волнуйся подо мной угрюмый океан».