Три-V-альное

Он зовёт меня Вики, за привкус горечи на губах, словно я победа, оплаченная потерями.
Говорит: - Я бы запер тебя в превысоком тереме, до того велик этот необъяснимый страх потерять тебя.
Я зову его ангелом, и, иногда - по имени. Его шуточки для меня неизменно - слишком, я упрямо твержу: - Я не Вики, малыш, не зли меня! - он смеётся, за косу дёргает, как мальчишка несмышлёный.
То, что я к нему чувствую не объяснить легко, это где-то между...между моими рёбрами. С ним все дни вечера и ночи выходят добрыми, и он пахнет весенним лугом и молоком, как ребёнок.
Зачем тебе говорю об этом? Потому что мы оба чувствуем, в чем тут соль - я устала мечтать, во мне умерла Ассоль, я не брошу его, ни сейчас, ни грядущим летом, никогда, дай то бог...
Мы оба знаем достаточно, а порою и чересчур, только этого вслух никогда не произнесём - мы с тобой разучились ребячиться, вот и всё. Ты живёшь, как хочешь, я делаю, что хочу, мы довольны.
Но каждую добрую ночь, каждый чёртов вечер, обнимая подушку, каждый в своем мирке, мы целуем друг друга, оставшихся вдалеке. Мы желаем друг другу счастья, но крыть тут нечем - мы нужны им.
Нужны им больше, чем нам самим нужен факт присутствия, чтобы остаться целым. Мы нужны им и мы заплатили двойную цену за великое счастье быть искренними людьми и мечтать.
И поэтому пусть он зовёт Викторией, будь то победа или беда, он - моя передышка, мой временный полигон, моё право не думать хоть миг ни о чем другом...о войне, в которой мы никогда не убьём друг друга, любимый мой. Никогда.