Почти святочная история

Хорошо иметь убежище. У меня есть. Мне в нём спокойно, тихо. Над головой гудят голоса,  звон посуды, но это всё обтекает меня как будто я - зачарованный остров. С одной стороны в моё убежище проникают ноги сидящих за столом, но я поворачиваюсь к ним спиной, и передо мной большое пустое, уютно-сумеречное пространство, здесь столько места, что почти можно ходить, но я не двигаюсь. Все мои истории происходят во мне самой, и смешно было бы ползать, пытаясь их изобразить. Мне нравится бесконечно разглядывать резные колонки по нижнему краю стола. Никому, кроме меня, их не видно под вечной ковровой, почти до полу, скатертью, и поэтому я их очень люблю. Там живут все, о ком я думаю, и я легко присоединяюсь к их интересной жизни среди старинных арочек и колонок. Совсем рядом, руку протянуть, сидят и  разговаривают взрослые, но я их не слушаю и не протягиваю руки. Иначе придётся выйти к ним, а мне тут так хорошо!
Мы живём в одной из двух сумрачных комнат – папа, мама и я. Но это не наш дом. Это дедушкин дом.
Он сидит там, за столом, громкий, весёлый, с красивым, значительным лицом, и около него стоит пустая, тяжёленькая, с толстым донышком, стопочка. Он выпил её перед обедом, заранее радуясь ей, немного хищно раздувая ноздри, и вкусно хрустя на закуску огурчиком. Очень аппетитно смотреть на него.
Но я стараюсь, чтобы он меня не заметил. Если позовёт, будет неловко. Он не знает, что делать со мной, а я не знаю, как выпутаться их этого мучительного положения. Хорошо, что он не часто меня подзывает и всегда быстро отпускает.
Но как-то раз, заметив мой интерес к густо-вишнёвой наливке в хрустальном стаканчике, он вдруг наперекор всем - и мама не посмела спорить! – разрешил:
- «Попробуй, только чуть-чуть».
А от неё так пахло моим настоящим, Бабушкиным домом! Просто невозможно было не уткнуть в стаканчик нос, и не лизнуть это чудо. И оно не обмануло, не обожгло. Этот единственный глоток был незабываемо душист и мягко, волнующе жарок и вкусен. И дедушкину добринку я благодарно запомнила: он понял, что я больше клянчить не буду, хоть от вкусноты этой не оторваться.
Как-то накануне Нового Года, когда всё внутри замирает в ожидании чудес, он позвал меня с собой – в первый и в последний раз. И я вдруг уверилась, что он знает о моей давней, сладкой мечте, которую я перед сном, утонув в одеяле, каждый вечер видела в темноте комнаты, и почти обладала ею. Я мечтала о большой, чтоб можно было сесть верхом, светлой, с гривкой и шёлковым хвостиком лошадке! Только я никак не могла решить, какая лучше – качалка, чтоб похоже было на скок, или на колёсиках – чтобы она как будто ходила за мной.
И вот мы на улице. Морозно, хорошо, весело. Он проходящих торопливо людей пахнет мандаринами, ванилью, духами. Голоса, радостный смех, приветствия. Снег летит густо и облепляет мой высунутый язык колючим холодком. Глотать снег строго запрещено, но, я чувствую – дедушка ничего не знает, и не видит. Он ведёт меня через дорогу, в большой магазин, где плавают в мраморном бассейне разные рыбы в мутной, остро пахнущей бедой воде. Сразу направо, в конце отдела, продают чудный ароматный томатный сок. Я люблю его круто посолить. Так же, как и огромные пахучие помидоры с твёрденькими, тонкими стеночками и острым вкусным соком, там, в Моём доме у Бабушки. Это, конечно,  тоже большое удовольствие, но не сегодня. Нет...Нет! идём в сторону игрушечного! Дедушка наклоняется ко мне: « Я куплю тебе подарок! Что ты хочешь?»
О! Какой вопрос! Я не могу вслух назвать свою мечту, выпустить её из себя. Так глубоко она в меня вжилась, что, наверное, её уже видно со стороны. И я понимаю, что если скажу, произнесу это слово, то что-то сразу померкнет, станет обыкновенным.
ОНА должна появиться сама. Не может быть иначе.
Мы заходим... нет, это дедушка заходит, а я остаюсь на пороге. Я много раз была тут с мамой, и пока она беседовала со знакомыми, я глазами перепархивала на полки, и сразу дружилась с их обитателями. Мы успевали вдоволь наиграться, пока разговор подходил к концу. Продавщицы умилялись: "Что за ребёнок? И ничего не попросит никогда!». Мама делала вид, что это само собой разумеется, но была довольна, а я и не чувствовала никакой своей заслуги – ведь играть так, как я, было намного интереснее.
Все игрушки в магазине мама всё равно не могла купить, да мне было и не к чему. Я с той же лёгкостью играла и палочками, и камушками, и обломками непонятных предметов, а то и просто так, про себя. Но моя мечта, лошадка! Это почти живое, чудесное существо, с добрыми глазами, благодарно утыкающее округлую мордочку в ладонь.  Можно ей гривку расчесать, а как хорошо на ней кататься!
И вот дедушка там, где стоит ОНА. Сейчас он выйдет – и моя мечта исполнится. Даже грустно немного, словно став реальностью, она всё-таки исчезнет, та, приходившая ко мне под одеяло каждый вечер. И мне немного не по себе...
Необычно возбуждённый, и чуть расшалившийся, вышел дедушка с подарком – очень длинной и узкой коробкой. «Посмотри, - немного даже как бы задыхаясь, сказал он мне радостно, - что я тебе купил!». И сам торопливо вынул из хрустящей бумаги завёрнутое в неё... двуствольное ружьё.
Это была ОНА – мечта его детства!- так и несбывшаяся, наверное, в те невообразимо далёкие времена. И мне стало так остро жаль тогдашнего мальчика!
- Это как раз то, что я хотела! Спасибо, дедушка!
- Да? Тебе нравится? Ну, я так и знал. Смотри, я покажу тебе, как целиться и стрелять...