***

перешляплены, перерубашены,
разукрашены так, как хотели.
нарисованы белой гуашью
с молоком в золотой аквареле.

не за вас умирали прагматики,
там, где в душах тепло или пусто,
вы давно абсолютно в формате и
без молитв и сорокоустов.

хоть ты плачь, хоть убейся - не действует!
не ****! удел офисных клерков!
это всё чистота, это девственность -
по сравнению с ней, солнце меркнет.

философия чужда, и Мао нам...
да не то, чтобы неинтересен.
это сон, это флора и фауна,
кинозал без экрана и кресел.

пьедестал - и взрывается градусник!
слева градусник, за грудной клеткой,
у кисейных леди ахматовских
и у ****ей за сигареткой.

мне так ценится, даже так страшно мне,
мне так чувство греет ладони,
перешляпленных, перерубашенных,
таких близких, таких посторонних.

не забудется, не перекроется,
и в огромных бетонных архивах,
разольётся горячей сукрОвицей,
как в бокале холодного пива.