Похмелье

"На голубом, как небо, небе- живая плесень облаков"- всплыла оранжевая,отпечатанная на машинке фраза, в бездонно-чёрном космосе внутри ореховой скорлупы черепа.
  Эта оранжевая сука протащилась по экрану сознания и затерялась где-то под ним в виртуальных дебрях битов и байтов многострадального мозга.
   Слева на экране заморгала красная точка."Пить!"-кричала пустыня моего, изнасилованного алкоголем, тела.
    Где-то в затылке бесновался сержант сверхсознания:"Подъём!"
   Дрессированное, как немецкая овчарка, "Я" подняло изнасилованную пустыню и потащило к воде,которая ,в конце концов, полилась благодатным хлорированным ливнем на мрачные трещины такыра моей души,превращая её раскалённую глину в липкую грязь.
   Дикий Суховей Либидо бъётся и мечется , испуганный жалким подобием смерти- похмельем,хочет немедленного продолжения рода,идиот.Или продолжения рода идиотов?
   Но стерев с зубов бактерии вчерашних поцелуев, содрав бритвой с мутноглазо-бледного лица щетину и плеснув в него космически холодными кинжалами воды, я вышел в свежеподмытое утро.
   Сквозь стратосферу, туман и сладкую пелену алкогольного дурмана, которая ещё окутывает тело не позволяя ему развалиться на куски, пробиваются первые лучи Солнца.
   Они ласкают моё лицо,как шестнадцатилетняя любовница, нежно и с интересом, но без любви.
  В "узком тоннеле сознания имбецила" родилось:
             
          Моя любимая кинжал - дамасской стали;
          остра и холодна,как вешний лёд;
          её глаза - космические дали;
          а поцелуй - гречишный, терпкий мёд.