Найдёт свою Дюймовочку...

Об этом скажут случае.
Потом и с сожалением-
Зачем его мы мучили,
Не слали поздравления.

А он имел терпение,
Все напасти испытывать,
И даже слушал пение,
Ещё хотел воспитывать.

Ребята, с детства надо вам,
Искать , в чём вы талантливы,
И папу с мамой радовать,
Каким хорошим стали вы.

Весь мир- большая улица,
И в каждом переулочке,
Живёт какой-то умница,
И всем он дарит булочки.

Жила ещё Ахматова,
Играла в сор, как в куколки,
А вы играйте в шахматы,
Умом читайте буковки.

А небо- это Музыка,
Её ночами слушайте,
Там вечно всё так кружится,
И ноты с чаем кушайте.

А в облаках художники,
Для вас рисуют сказочки,
Бывают с неба дождики,
Поймёте, Мир как Сказочен!

Когда же взрослым станете,
И не узнают Вовочку,
Он увлечётся танцами,
Найдёт свою Дюймовочку.

Начнёт играть в солдатики,
И станет оловянным сам,
Она же в Адриатике-
И мёд польётся по усам!

     Автор намекает на давнюю ситуацию, когда его "Дюймовочка", сохранилось письмо Важинской из тогдашнего Минторга, её бабушке в Баку, мол не волнуйтесь, они на пути в Лондон, а было это в конце 44-го, плыла на шведском корабле на встречу с отцом, чтобы в Вулверхемптене увидеть, что такое бомбёжки. Впрочем, вот и рассказ об этом же-
Рассказ-воспоминание со слов.

      В Т О Р А Я   М И Р О В А Я   Г Л А З А М И   Д В У Х   Д Е В Ч О Н О К.

      Миллионы и миллионы унесённых жизней, искалеченных судеб на счету второй мировой,для нас Великой отечественной войны. Не найдётся семьи в нашей стране, которую не опалила бы она своим дыханием. Из трёх братьев Санниковых, лишь Павел вернулся с войны невридимым. Иван под Керчью был тяжело ранен и до конца дней своих носил в лёгких осколок, а третий, Григорий, в самом начале войны пропал без вести.
     И отец, борт-механик 19-го авиаотряда, хотя и не участвовал в боях, получил медали "За боевые заслуги", "За оборону Кавказа" и "За победу над Германией. Казалосьбы, с какой стати?
     Сбрасывать грузы за линией фронта поручали им, и я помню: он давал подержать мне в руке револьвер и рассказывал, что ощущает человек в ночном небе, видя внизу мерцающие огоньки зениток.
     Кажется, всё о войне сказано, вся она описана участниками её, которых становится, увы, всё меньше и меньше. Но картина войны, какой она увиделась глазами детей войны, продолжается вырисовываться в их воспоминаниях.
     О судьбе двух девчонок, одна из которых столкнулась с войной, как говорится, тет-атет, а другая- волею судьбы и обстоятельств в конце 44-го пересекла Атлантику на шведском корабле, в сопровождении конвоя, будет этот рассказ.
     Людмиле Георгиевне Шустеловой, которая сейчас проживает в г. Вязьме, в 42-ом было двенадцать. Жили они всей семьёй в дер. Вязники Исаковского сельсовета. Шли бои, стреляли, немцы бомбили Вязьму и деревни, но в деревне их не было- рядом лес, а они боялись партизан. Однажды рядом с деревней сел самолёт. "Наши!"- обрадовалась Люся, увидев красную звезду на борту. Отец её, которого по брони не взяли на фронт, и два брата побежали узнать, в чём дело. Как оказалось, это была вынужденная посадка- отказал двигатель, и лётчики, а их было двое, мужчина и женщина, решили поджечь самолёт, чтобы он не достался врагу. В доме Шустеловых они переоделись, документы мать Люси спрятала в надёжном месте, а отец отвёл их к партизанам. Самолёт ещё догорал, когда в деревню въехали немцы, они стояли в соседней деревне Сороконье.
     Собрав всю деревню, стали допытываться, кто что знает. Говорили "не знаем", "не видели". Этим бы всё и кончилось, как рассказала Людмила Георгиевна, но староста написал заявление на отца, мол, он скрыл лётчиков. Приехал карательный отряд, допросили, били его. Через несколько часов всю семью вывели на крыльцо, и переводчик сказал: "Будете плакать, или кричать, расстреляем". "Стояли мы,- продолжала рассказ Людмила Геогиевна, чуть дыша от страха и холода, когда привели отца и расстреляли на наших глазах. Даже чтобы похоронить отца, маме пришлось ездить за разрешением. Когда немцы отступали, то угнали двух братьев в Германию- один погиб, а другой, Александр Дмитриевич, живёт сейчас в Быково".
     А после освобождения, по словам Людмилы Георгиевны, к ним зашёл тот лётчик, и мать вернула ему документы, рассказав о судьбе отца. Пообещал помочь, когда кончится война и, наверное, думает она, погиб.
     Ушла из жизни в 1982 году мать Александра Сергеевна, а Людмила Георгиевна, проработав в ветеринарно-санитарной службе, и сейчас продолжает трудиться сторожем в 9-ой школе.
     А в квартире Алевтины Александровны Долженко, которая приехала в Вязьму в 1993 году, привлекает внимание, рядом с портретом А.С. Пушкина три миниатюрных фарфоровых вещицы с красочными гербами городов Англии. Откуда они здесь, в Вязьме и как это связано с войной? А дело в том, что война застала отца Али, Александра Демьяновича Долженко, старшего инженера Минвнешторга СССР, в Лейпциге- он принимал у немецких фирм кузнечно-прессовое оборудование. Стало понятно, почему педантичные немцы не спешили выполнять свои обязательства- они готовились к войне. После долгих мытарств состоялся обмен советских специалистов в Константинополе. А.Д. Долженко назначили инженером завода в Баку, изготовлявшего детали для знаменитых "Катюш". Однао в январе 1943 года пришёл вызов из Москвы и его направили старшим инспектором Машимпорта в Вашингтон и Лондон- стране позарез нужно было оборудование для выпусков штампов, чтобы изготовлять мины, снаряды, автоматы, оперения для "Катюш". Оборудование поставляла Англия, но добираться туда надо было кружным путём- через Владивосток и США, Тихий и Атлантический океаны. Другого пути тогда не было.
     В конце 1944г. на встречу с отцом и мужем послали тем же путём Алю и её маму. Вот что рассказала о том кругосветном путешествии, которой тогда было пять лет (эпизод за эпизодом создают впечатление фильма, увиденного глазами ребёнка): "Бабушка всё наставляла маму, мол, знаешь, какая вас ждёт дорога, смотри, не потеряй дочь. А мне запомнились, когда ехали в Москву, здания вокзалов без стен и танки навстречу. Во Владивостоке наш пароход "Северная Двина" простоял целый месяц- японцы почему-то не разрешали ему отплыть в США. По прибытии в Нью-Йорк нас ждала записка отца: Не плывите на "либерти". Как потом он объяснил, корабли этого типа из-за ненадёжной конструкции, случалось, не доплывали до Европы. Поэтому в Англию мы отплыли на шведском корабле, в сопровождении конвоя и я до сих пор помню, как неудобно было засыпать в спасательном жилете.
     Однажды, это было утром, поднявшись наверх, мама не увидела ни одного корабля сопровождения. В панике она спросила у старпома на ломаном английском, в чём дело? Тот оказался любителем пошутить- джёман бах-бах, шипс буль-буль. А дело было в том, что на ночь корабли расходились, чтобы у немцев ее было соблазна выпустить торпеду по кучно плывущим кораблям.
     В отношении еды я была привередливым ребёнком, что вынуждало маму  постоянно повторять: "Аля, кушай!" А поскольку шведы приглашали нас обедать в кают-компанию, наверно, из уважения к нашей стране, на которую легла большая тяжесть войны с фашистской Германией, то на прощание, когда мы сходили с корабля, экипаж проводил нас, скандируя в мегафон: "Аля, кушай!"
     В Англии мы жили в отеле мистера Дюка и я всегда пугалась оленьей головы с рогами, висевшей в холле. Помню, как под окнами мы сажали с мамой редиску, а во время бомбёжек бежали в бомбоубежище. Помню, как ходила в подготовительный класс (мы жили в Вулверхемптоне) здешней школы, каждая из которых имела свою форму, и чтобы найти ребёнка, если потеряется, свою эмблему. Я сохранила свою, она из трёх букв "RHS".
     День победы мы встретили в Лондоне, а первую годовщину- в Берлине, где был такой салют, какого я никогда не видела.
     В Берлине я попала в госпиталь, после пищевого отравления, а поправившись, наряжалась и танцевала перед ранеными бойцами, читала стишки и видела, что им это очень нравилось. Было это летом 1946-го, а в конце его мы возвратились в Баку."
     Свой рабочий путь Алевтина Александровна начала табельщицей на строительстве паромной переправы, а впоследствии работала инженером проектно-сметной группы треста, ведущего строительство таких объектов, как морской вокзал, гостиницы "Апшерон" и "Азербайджан".
     Две судьбы, два взгляда на войну, из которой две девчонки вышли, миновав встречи с пулей или миной на морской дороге, которую тогда тоже называли дорогой жизни.
      
     А.Артюшкин, "ВЯЗЕМСКИЙ ВЕСТНИК" за 24 мая 2000г.

     "Хочу куклу с витрины"- заплакала 5-летняя Аля  у витрины универмага в Нью-Йорке и она её получила (из не вошедшего в рассказ- эксклюэив для Магдалены Хелмер, Лондон, "Nature"). До сих пор она вспоминает, как закладывало уши при подъеме на 102-ой этаж Импайр стейт билдинг. Побывав с мамой в театре Сони Хени, она интересуется её судьбой и тем, кто из актёров к/ф "Серенада солнечной долины" дожил до наших дней. Гномика со своей куклы она подаррила старпому шведского корабля, получив в обмен значок- две мышки держат текст, который потеряла. Как автор заметки добавлю, что 28 декабря 1961-го в ЗАГСе Городского р-на г. Баку наши судьбы соединились в одну. Потом уже, летом 66-го мы сняли на киноплёнку процесс кормления дочери Ирины манной кашей- всё повторилось. Ещё десять лет спустя Алевтина, виртуоз во владении чертёжными принадлежностями, переносила на кальку кривые моих экспериментов и её автографы сохранились в авторских. Мистика  происходящего уже в новом тысячелетии так и заставляет думать, а не вмешиваются ли в нашу жизнь внеземные Цивилизации. При стольких открытиях быть нулём в науке- такое случается не каждый век.

    Живёт какой-то умница...Строка из памяти детства. Когда в 40-ом мы переехали из есенинских Балаханов в Баку, мне, а мне было пять, дядя Кафаров, потом я узнал, что он был директором Азеркитаба, как и всем малышам дома 8 по ул. лейт. Шмидта, подарил маленькие книжечки. Потом я понял- так он сеял вечное, доброе. Где-то эти книжечки хранятся. А его жена была директором кинотеатра "Низами" и пропускала нас, малышей на сеансы без билета. А тогда за это могли и наказать, мол,  подрыв экономики. И она была сеятелем. На этом мы и выросли! Впрочем и сын из Тофик и дочь Эмма, как-то повлияли на нас, малышей- играми в мушкетёры (бегали с деревянными шашками- романтика!), а Эмма стала потом секретарём ВЛКСМ по республике. Яблоко от яблони. И потом великое слово- КУЛЬТУРА. Будь оно главным- не было бы Гитлера, Освенцима, Хиросимы, 11 сентября 2001-го, взрывов в метро, и на репетициях парада.

Иллюстрация из инета.