Бревис. Часть 2. Главы 4-7

Часть 2. Главы 4-7
Бревис

http://www.stihi.ru/2011/07/14/2120

           &&&&&&
 Глава 4. Немного лирики

Приам, чтоб слыть, что честных правил,
И не идти на третий срок,
К рулю преемника поставил.
Он лучше выдумать не мог,

Чем взять затасканный сценарий
Прихода к власти своего.
В нём дату с именем исправил,
Не тронув больше ничего.

Он всё с сомнением боролся,
Кто же его возглавит клан:
Парис и Гектор Барбаросса
(Но у того всегда был план)

Его пример - другим наука.
Но, Боже мой, что за докука
Сидеть и думать день и ночь,
Чем имиджмейкерам помочь.

Что, мол, Парис, хоть и повеса,
Не кто-нибудь, а сын Зевеса,
Рождённый на брегах Невы,
Где, может быть, родились Вы,
Где некогда гулял и я...
Короче, лажа и фигня.

"Какое низкое коварство,"-
Тут Грозный начал бунтовать,-
"Чтобы Париску - и на царство?
Ну нет! Такому не бывать!"

Вид сделал, недоволен будто,
Но понял - нет пути назад,
Когда по площади Минутка
Шмальнули из баллисты Град.

Пиарщики чуть попыхтели:
"И впрямь, достоинств в нём - не счесть!"
И разбежались менестрели
Нести в народ благую весть.

Слушок пустив про флирт со Стоцкой,
Упомянули бурный нрав -
Егор Кузьмич, троянский Троцкий,
Сказал:" А ты, Парис, не прав!"

Талантлив, пачкает бумагу,
Заборы, крышки мебелей -
Он де, за Доктора Живагу,
Огрёб от шведов нобелей.

Носил бородку и гитару,
Давил ногой на жёсткий фуз,
Он нам, с Курёхиным на пару,
Поведал про Мочалкин блюз!

Тут оппозиция вмешалась:
"Позвольте выяснить у вас,
Не он ли прикупил за малость
Аэрофлот и АвтоВАЗ?"

"Нет, тот Парис был Березовский,
А наш - к коррупции сердит:
"Платон мне друг, но с Ходорковским
Связавшись, пусть,"-сказал,-"сидит!""

Капслоком же повсюду тема:
Всегда оне вдвоём, тандемом
За ради родины судьбы,
Аки галерные рабы,

Вполглаза спя, недоедая,
И ни на миг не покладая
Рук и иных участков тел,
Не отрываются от дел!
 
Соседский царь, эфир прослушав,
Хоть был и редкий саксаул,
На завтрак свежий галстук скушав,
К границе танки подтянул.

Троянцы ж в урны насовали
Бумаг: "Конём всё задерись!"
Как надо проголосовали
И как суомцы нажрались.

С тех пор приамственность правления
Здесь, как ансамбль Статус Кво,
Не вызывает удивления
Десятки лет ни у кого.


  Глава 5. Вечный грек


Признаться, я сперва стеснялся
Писать судьбу людей иных.
Но что поделать, если взялся
За повесть лет тех временных?

Герой сегодняшних рассказов
Красив, удачлив, даровит,
Был мудрецом не "по указу",
А от рождения, как Давид.

Спасённый некогда Гераклом,
Всю жизнь - у смерти на краю,
Он ставил Время перед фактом:
"Идёшь? Иди, я постою!"

Он наплевал в Харона списки,
Сколько хотел, столько и жил!
Пускай не Агасфер эллинский,
Но, как пить дать, Мафусаил.

Немало строчек посвятили
Его планиде непростой
Эсхилл, Софокл, Плутарх, Вергилий,
Светлов, Есенин и Толстой.

Ещё во времена талонов,
При перебоях с тютюном,
Был аргонавтом, и с Язоном
Разжился "Золотым Руном".

"Взлетают вёсла, парус поднят!
В Колхиду, кто силён и смел!"-
На Маяке в рабочий полдень
Ансамбль Иверия им пел.

Табак почти уже Парису
Загнали, пили уж Самтрест...
Как тут троянцам по лэндлизу
Прислали Винстон и Конгресс.

Ах, как была удача близко!
Но...из-за моря корабли...
С тех пор пендосцев и троцкистов
Наш Нестор люто невзлюбил.

Его призвала в Киев Рада,
И он писал там "повесть лет"
Про то, как в воротА Царьграда
Вбивал голы Блохин Олег:

"Хазарский фарт, волхвов измена,
Князь не забил победный гол -
Конём ужаленный в колено,
Был бросить вынужден футбол.

Олег полгода был в загуле.
Ещё б, такие антраша!
Напрасно, видно, бутсы в Туле
Ему подковывал Левша!"

Писал, испив мёд-пива кружку,
Что "кровь людская - не вода",
Что греки "вечно жрут друг дружку
И этим сытые всегда"

Потом устал, сбежал на волю,
Набив подъячему мурло,
Был анархистом в Гуляй Поле,
Увлёкся планом ГОЭЛРО.

Никто его не видел хмурым,
Всегда открыт, что скажет - в лоб!
На бумерах Каретник с Щуром
С ним вместе брали Перекоп.

К тому ж, всегда обласкан фартом -
Хоть от коней пёр перегар,
Тачанка с батькиным штандартом
Не раз брала Париж-Дакар.

Ходил на Север, стороил Кижи,
В Онегу выбросил топор,
Опять устав. Теперь в Париже
Осел. Надолго с этих пор.

Ел лягушат, каштаны, брокколи
И вспоминал:"Эх, пацаны!
Меня деникинцы, в бинокли
Увидев, делали в штаны!"

Уже без юношеской прыти
Бухал. Дешёвого Мерло
Съест четверть:"Братцы, покурить бы!
Жаль, нет здесь плана ГОЭЛРО!"

Отравлен кем-то одержимым
(Яд, видно, всыпали в Шартез),
И рядом с Моррисоном Джимом
Лёг на парижском Пер-Лашез.

Гречанки, плачьте, не стесняйтесь!
Оборвалась такая жизнь!
Те, кто всех стран объединяйтесь,
Покруче финнов нажрались.


  Глава 6. Падение Гектора


Гектар скулил: «Эх, Андромашка!
Доколь терпеть нам сонм обид?
Нет, не тому Приам, папашка,
Отдал державу и пюпитр!

Пустил в дом Ленку-одалиску
(Теперь вся Греция нам – враг)
И взял в преемники Париску,
Отдав и скипетр и дуршлаг!»

Кипел, Приаму зла желая
За то, что с троном разлучил.
И тут от грека Менелая
Гешефт доходный получил:

Надел боксёрки и перчатки
И кэша  у данайцев взял,
В договорной с Ахиллом схватке
В четвёртом раунде упал.

Забыл родимую сторонку,
Сбежал в далёкий уголок,
А Андромахе похоронку
Напрасно Печкин приволок.

Стал Гектор даже ростом ниже,
Едва лишь в банке счёт подрос.
Скрывался в городе Париже
Он под никнеймом Берлиоз.

Всё ностальжировал по Трое:
«Что же наделал я, мудак!
Я ж был на родине героем!
А здесь – никто и звать никак!

Здесь мой удел – мигрень и пузо…»
Всё славы жаждал, смех и грех!
Среди негреческих французов
Бесславно жил нерусский грек.

Вступил в ряды единороссов,
Но как-то глупость сотворил –
Фашистов этот Барбаросса
По пьяни планом накурил.

Всё до последнего стакана
Он отдал для немецких войск.
Уж с Гитлером за новым планом
Собрался ехать в Кисловодск

Он, ни о чём не беспокоясь,
Как вдруг! Престранные дела –
Каренина, спеша под поезд,
Бутылку масла пролила…

Фагот поведал, заикаясь:
«Колено – хрясь! Лодыжка – хрясь!»
И, грязно матерно ругаясь,
Башка скатилась мордой в грязь.

Вот ведь – судьбы метаморфоза!
Но слухи были неправы,
Что,  дескать, тело Берлиоза
Лежит в гробу без головы.

В тот день зеваки всю дорогу
Крестились: «Экая напасть!»…
Да нет…брехня… Он же не Гоголь,
Чтоб его голову украсть!

Опять дал с глорией он маху!
Всей славы – строчка в новостях!
Никто, включая Андромаху,
Как финн, увы, не нажрался.


  Глава 7. Два Аякса и Метакса. Начало.


Аякс Теламонид для грека
Имел огромный рост и вес,
С ним рядом австралопитеком
Казался даже Ахиллес.

Был он рождён таким здоровым,
Что, поднапрягшись лишь слегка,
Мог перекусывать подковы
И щелбаном валить быка.

Когда Геракл его мальчишкой
В кошачью шкуру завернул,
Стал уязвим он лишь в подмышку,
Как Вера Брежнева, одну.

Жил-поживал сынок Зевеса
Красавец-грек Теламонид,
Пока не повстречал Текмессу...
И засосал беднягу быт.

Аяксу, как и многим грекам,
В те годы жутко не везло -
Бюджетный кризис, ипотека,
Дефолт, палёное бухло.

Сперва к спирному равнодушен,
Он как-то раз напился пьян,
Когда зашёл к нему на ужин
Сосед Рамзес Тутанхомян.

С утра они опохмелились
(в башке ж стреляет, как нарыв),
И дни запоя покатились
Сизифа камушком с горы.

Так пил, что угодил на Пряжку
(потом и там бухал тайком),
Купив с кондишеном упряжку,
Служил на почте ямщиком.

Бухая, жизнь профукал всуе,
Не стал богат и знаменит,
Хоть был фактурен, как Валуев,
И, как Карелин, даровит.

В хоккей бы мог играть, не бреясь,
И было б кэша - завались!
(На спорт, спортсмены, не надеясь,
Давно в рекламу подались)

Мог, как Аршавин, стать богатым,
Играть вполсилы там и здесь,
Кладя на Гуса с Адвокатом,
Жеманно чавкать чипсы Лэйс.

Мог, как Тарзан, напялить стринги
И у шеста стоять рачком,
А мог и с перхотью на ринге
Сражаться, будто два Кличко.

Была б вся Греция в восторге,
Случись Аяксу по судьбе,
Как Допкунайте Ингеборге,
Служить рекламой ВТБ!

И, всяко, более достойным,
Чем Вера Брежнева, змея,
Он был, чтоб стать лицом Рексоны,
Точней - подмышкою ея!

Вот бы не пил тот грека древний -
И был богат, красив, здоров,
Под старость в домике в деревне
Давил бы творог из коров.

Хоть поздно, понял себе цену,
Дал слово, твёрдое, как сталь,
Схватив за жабры Авиценну,
Вшил в ягодицу эспераль!

Стал делать по утрам зарядку,
Порозовел, набрался сил.
По профсоюзной разнарядке
Путёвку в Трою отхватил.