Райком закрыт

РАЙКОМ ЗАКРЫТ. ВСЕ УШЛИ... БЕЗ ПАПОК
О том, как был опечатан Зеленоградский РК КПСС


Произошло это 22 августа.

О том, что такое решение принято, стало известно после сообщения депутата Кочина на вечернем митинге у ДК.

Вскоре в комнате 242 горсовета стали собираться депутаты. Напомню, что в дни путча эта комната являлась штабом сил сопротивления, в ней заседал стачком города, шло круглосуточное дежурство.

– Они могут унести документы! – прозвучала тревога.

Депутаты решили взять под контроль входы в РК КПСС-РКП. Человек 8 направились на 4-й этаж, занимаемый местными большевиками. На часах 19.45. Иду и я.

Первый интересный эпизод происходит, ещё когда депутаты поднимаются по лестнице. Навстречу идёт 2-й секретарь горкома Бурмистров. Стройный, подтянутый, лощёный. С дипломатом. Он уже прошёл, когда кто-то вспохватывается:

– Остановитесь!

Бурмистров ускоряет шаг. Но его настигают трое и хватают за руки. Дёрнувшись пару раз («Что такое?!» – «Документы выносить нельзя!»), Бурмистров поворачивает назад. Относит дипломат в кабинет и уходит домой, теперь беспрепятственно.

Депутаты блокируют этаж, став на площадке возле столика дежурной.
– Ребята, не пускать никого!

 Вскоре появляются идеолог Алефиренко и 1-й секретарь Ильин. У каждого по дипломату, а у персека и бумажный увесистый мешок.

– Это мои личные вещи!
– Просьба оставить здесь. скоро будем опечатывать этаж.
– По какому праву? Где решение? Где милиция?
– Решение будет. Сейчас его привезёт начальник УВД Дьяков.
– Но это беззаконие! Завтра вы ответите перед прокурором! Вы не имеете права нас задерживать!
– А мы и не задерживаем. Оставьте бумаги и идите.
– Я не могу оставить мешок! В нём инструкции ЦК КПСС, на них гриф «Совершенно секретно», я за них расписался и несу личную ответственность! Могу сдать только по описи!

Появляется дежурный по префектуре депутат Закс:
– Документы не выносить!

Ильин:
– Я требую представителя исполнительной власти!

Послали за Митиной, зампрефекта. Вскоре она приходит.
– Ни один документ отсюда не выйдет. Идёт саботаж по всем районам. Устного распоряжения не достаточно? Сейчас издам письменное.
Минут через 10 приносит письменное распоряжение.

Ильин устало усаживается в кресло дежурного по этажу. Думает. начинает набирать номер телефона.
Первый звонок – Бурмистрову. Чтоб принёс какой-то ключ.

Второй – начальнику милиции Зеленограда подполковнику Дьякову: просьба поторопиться с приездом.
(Позже узнаю, что телефоны всех московских РК КПСС, согласно распоряжению мэра Москвы, должны были отключить в 17 часов. Депутаты об этом тоже по-видимому не знали.)

Ждём Дьякова.
Он появляется в 20.40. Знакомит Ильина и Алефиренко с распоряжением на опечатывание райкома.
Ильин порывается уйти. Опять у него в руках дипломат и мешок. Депутаты преграждают ему путь. Дьяков начинает им объяснять, что это нарушение закона. Что предписано опечатать помещение, но нет указания на арест имущества.. И в принципе уходящие могут сейчас  вынести что угодно, и это будет законно.

– Но так они унесут улики!
– Я юрист. В политические игры не играю.Играю в домино и шахматы. Всё надо делать по закону.
– С бумагами мы их не пустим!

Дьяков уходит с партийцами вглубь коридоров.

– Он с ними заодно! Может, в тех документах и он замешан!
– Недаром Ильин ему звонил!
– Чего они туда пошли? Будут жечь!

Несколько депутатов бросаются вслед за ушедшими. Вскоре выносят на площадку мешки с бумажной макулатурой:
– Авось и тут обнаружится что-то!

Появляется Кудря, председатель горсовета. Дьякову:
– Только что я разговаривал с Лужковым. Он уточнил, что документы не выпускать.

Дьяков:
– Хорошо. Но постановление всё-таки составлено юридически неграмотно.

Кудря уходит.

Начинается опечатывание комнат. Его выполняет Дьяков в присутствии депутатов Замятина, Кириллова, Кочнева и двух упомянутых партийцев. Остальным велено выйти за стеклянные двери, которые охраняют двое рядовых милиционеров.

Пытаюсь прорваться, чтоб увидеть всё своими глазами, показываю удостоверение представителя прессы.

– Нельзя! – сначала милиционеры, потом Дьяков.
(Чёрт его знает, почему нельзя.)

Появляется Бурмисторов. Очень бледен.

Верещит бабка, охранница этажа:
– Они хорошие! Квартиру мне дали!

Депутаты (между собой):
– Прислугу свою они не обидят! умеют купить!

Пытается прорваться на этаж какой-то кооператор. Оказывается, они здесь арендуют помещения у райкома. Что-то он там забыл.

– Не пускать!
– Ещё надо проверить счета этого кооператива! Сколько они денег им перечислили!

Кооператор понял, уходит.

Вдруг кто-то из депутатов:
– Они там могут выбрасывать бумаги в окна!
Несколько человек уходят на улицу следить.

Появляется начальник охраны капитан Сорокин. Снова разворачивается спор, можно ли выносить бумаги. Мнение капитана:

– Нельзя, конечно. Ведь это следственное действие. Анализ бумаг.

(Интересно, кто из них юристее – капитан или подполковник?)

Опечатывание закончено. Дежурный стол с телефоном выносится наружу этажа и ставится вплотную к стыку стеклянных дверей.

Алефиренко уходит, дипломат он оставил в райкоме. Ильин идёт с бумагами, сначала проходит свободно, потом депутаты опять спохватываются, кричат вниз: держите его!

Ловят Ильина где-то на втором этаже. Приводят наверх. Взбешенный, тот начинает швырять бумаги на стол:

– Вот, смотрите, журнал «Наука и жизнь»! Вот записная книжка! Пустая! Что вам надо? Хватит издеваться! Я депутат Моссовета в конце концов! – кидает свои бумаги в мешок и быстро уходит вниз.

Снова спор:
– Под видом личных вещей можно вынести любой компромат!

Дьяков опять напоминает, что он юрист. Чтобы отличить личные вещи от неличных, надо обыскивать, а права на обыск у него нет. И вообще смешно: Ильин днём, ещё в 15 часов, вернулся из МГК КПСС, после того, как там начали опечатывать. За это время можно было сто раз уничтожить любой компромат...

В заранее заготовленные бланки протокола об опечатывании всех внешних и внутренних дверей райкома вписываются фамилии понятых.Депутаты расписываются и берут себе копию. Копия положена и партийцам, но их уже нет. Все расходятся. На посту остаётся охранник. Охрана будет круглосуточной. Депутаты решают организовать и своё дежурство: на вопрос, будет ли вскрыта печать, если решит прокурор, Дьяков ответил положительно.

– Тогда мы блокируем этаж!
– Ваше право.

Часы показывают 21 час 55 мин. Один из нескольких цифровых рубежей, с которых начинается новая эпоха.

«41», № 23 (28), 28 августа 1991 г.