горное

Гималайские горы съедает синева неба,
                она любит снег, она кусает верхушки с аппетитом,
щедро поливает их пеной сливок, которые иногда мне напоминают облака.
Солнечные лучи как руки Шивы, они тянутся ко мне,
               чтобы болезненным прикосновением, что кислотой обжигает
                и оставляет следы,  разъедают цепи
                сансары, сковывающие мои руки и мысли.
Я лежу среди вечных снегов – очередной путник, сбившийся с пути.
      Обо мне уже забыли, маме сообщили – я мертв,
                сенбернар не будет разыскивать меня,
только буддийские монахи в Тибете
                почувствуют, что на миг качнулась Земля, но отнесут это
                на топот китайских сапогов.
Да, я лежу на белых снегах, они мягче кашемира, это лучше, чем там внизу
                на камнях и в небытии.
                Я медленно угасаю, желая окунаться в нирвану.
Мой вопль о помощи проглотит прожорливое небо,
                Мой череп украсит подвеску Кали,
             Я вижу, что Шива уже начал
                свой разрушительный танец в тесной окружности солнца.