***

Прости, здесь творится что-то неостановимое, как маятник,
раскачивается сквозь ветер, касается взгляда с размаху.
Мне в глаза рвётся пепел и чей-то призыв покаяться,
но я уже давно не боюсь никакого страха.
Сказать что-то. Что сказать? Что шанс осязаемо ампутирован?
Что больше ни прикосновения, ни ветра, ни пепла, ни бабочек?
Что поперёк горла дороги очерчены финишные пунктиры, и
будто умер кто-то на этой дороге, а его очертили и испепелили,
и теперь бросаются пеплом, зовут выстраивать капища,
зовут пробежаться по крыльям лилий?

А помнишь?..
А помнишь, мы верили. В лотосы, да что там, мы верили в жизнь и жили и...
Луна по горлу взошла на небо, теперь там пунктирный прочерк,
он так сияет, как будто бы из дыхания, из лёгких наружу - лилии, лилии,
кто по моему горлу ножом возносился вверх? Хочешь,
я посмотрю в глаза небу с самой высокой многоэтажки и
разряжу винтовку в спину собственной тени,
ушедшей вперёд меня, тёмной? Вперёд меня зло, мне не страшно, и это самое страшное -
когда не дрожат колени.

Ломаная линия одиночества - это не то, что может остановить психопатию
крика, рвущегося из-под корки тишины. Погружаю руку в сонное зеркало,
там нет ни тени, ни света. За меня никто уже не ухватится.
Я уже никого не вытяну.
Я не вытащу.
Внутригорловая задержка слов.
Я держу в руке лилию
в тысячу лепестков.
Я вижу идущих
Немотой неживых коленей.
Я разряжаю винтовку в тень, но нет уже даже тени.
И если сейчас цветок разлетелся бабочками
- значит, последний шанс, который нельзя было тронуть за крылья,
был безнадёжно упущен.

Анастасия Спивак   23.05.2012 21:19   •   Заявить о нарушении