Поэма Начала

                Вперёд, к прошлому!


В дни, когда я между сном и криком
Наполнялся тёплым молоком,
Я ещё не думал о великом -
Я тогда был с малым не знаком.

Низ и верх, исчадия и нимбы,
Зренье, смысл - всё после, а пока
Я глазами выуженной рыбы
Небо пил сквозь доски потолка.

То же - голос. Ничего не знача,
Он звучал космической струной:
От Небесной Матери без плача
Не приходят к матери земной.

Но, однако, был уже я - местный.
Вспыхнуло: "Прорваться, побороть!"
Так всё дальше от родимой Бездны
Уводила крепнувшая плоть.

С каждым днём дробясь и убывая,
С каждым днём я больше был и мог.
И, глаза на правду открывая,
Надо мной сомкнулся потолок.

Стал я жить не в мире, а в квартире.
Скальпелем осмысленности взгляд
Расчленил Отчизну на четыре,
На двенадцать, триста шестьдесят...

       ____________


Круглый год. Ни отдано, ни взято.
Неизменно - четверо в одном.
Тащит Время всё и вся куда-то
Четырёхугольным колесом.

Вот и тридцать три. Пора расцвета!
Если годом жизнь изобразить,
Это будет - середина лета,
О покое вспомнившая прыть.

Но не хочет сердце в очевидность.
Где-то там, где вечная весна,
Кем-то очень близким Первобытность
Для меня живой сохранена.

Вырос я. Но не крещён в бескрылость.
Остаюсь язычником навек! -
Оказалась верой в Божью Милость
Вера в волшебство и в первый снег.

Это те, которым Жизнь - чужбина,
Те, что ждали Друдова конца,
Покрестили в сказочники Грина,
Чудеса приняв за чудеса.

Это им ДЕЙСТВИТЕЛЬНОСТЬ напела
Проводить Мечту в последний путь
И, проснувшись наконец для дела,
Поплевать в ладони и... заснуть.

Ни тоска по солнцу, ни досада
(Что порой - как за ворот вода!) -
Не спасают ото сна. Так надо.
Можно только - вспомнить иногда.

В междустрочьях слов о том, что детство
В памяти нетленно, мне всегда
Виделось: прописывая средство,
Прячет доктор грустные глаза.

Где Реальность прозябает сказкой,
Там - рублём прикинувшийся грош.
Там, на кухне полуяви вязкой,
Варят ложь и жарят - тоже ложь.

Что бы там про память ни сварили,
Легче быть беспамятней камней,
Чем, вкусив однажды звёздной пыли,
Никогда не возвратиться к ней!

Память - утешенье для забывших.
Нужно ли поющим слово "пел"?
Горше нет понятия ЛЮБИВШИХ -
Очертивших Вечности предел.

Чуя грех манкуртов за собою
(Так велик!), порой по вечерам
Мы вином зовём обратно Волю
И, грозясь бессмысленно годам,

Смотрим в Глубь... Но видим очень плохо.
И выходит - ровно ничего:
Две ромашки горестного вздоха
На могилу Смысла твоего.

       ____________


Тем из вас, кто сдавится от смеха,
Если я отважусь утверждать,
Что старенье - детству не помеха,
И что мне - не тридцать три, а пять,

Что кончина - та же жизнь, но тише,
Что вперёд есть то же, что и вспять, -
Дальше этих двух четверостиший
Не рекомендуется читать.

       ____________


Сколько б тверди Время ни изгрызло,
Всюду - твердь, одна большая Твердь.
Смерть - ещё не пройденные числа.
Верю в Разум - и не верю в смерть.

Нет того, что вне существованья!
Пустота - себе наперекор,
Вопреки. Само её названье -
Ей, дурацкой, смертный приговор.

Мне не в страх сгореть или разбиться,
Лишь бы вам открылось навсегда
То, что пустота - самоубийца.
Что из ниоткуда в никуда -

Можно переехать, но отсюда
В никуда - билетов не дают.
Если бы узнать, какой иуда
Выдумал сей дьявольский маршрут!

Я за все несчастия земные
Лишь его казнил бы одного -
Кто вопрос "Что делаешь?" впервые
Лобызнул змеиным "НИЧЕГО".

Мы и НИЧЕГО: начало сходства -
В этом сочетании. Мы злы
Не со зла - Великое Сиротство
Оглушило занавесом тьмы!..

Все до высшей меры виноваты.
Каждому - опущенный курок.
Но, ввиду огромности Утраты,
Уводящей почву из-под ног...

При закатном красном освещеньи
На сосне читается: "Прощать".

В этот час, от дома в отдаленьи,
Вспоминают про жену и мать.

       ____________


Песня - та, что матери нам пели,
От созвездий зажигая взор -
Божий Мир качает в колыбели.
С нею Время не вступает в спор.

Умолкают с нею миллионы
Световых и разных прочих лет.
Мира - нет: над жизнью вознесённый,
Он не ведает, как БЫТЬ в ответ.

Не умея ничего другого,
Он себя той Песне подарил:
Просто звукам Голоса родного
Внемлет жадно, вторя в меру сил.

Подпевая всё верней, всё пуще
В черноту вперяя свою синь,
Он уже почти одно с Поющей,
Этот смертный и бессмертный Сын!

Звук пустой - моей кончины дата.
Дни мои, как Мира, - не мои.
Втиснутый в окружность циферблата
Силой притяжения земли,

Вижу всё равно, младенец взрослый,
Светом переполненную Тьму -
Будущее вперемешку с прошлым -
Путь без расстояний, ни к кому -

Низ и верх, убитые друг другом
Ради жизни журавля в руках!..
Если б журавлю каким-то чудом
Клюнуть те семь пядей на очках,

Что корпят над кнопками радара,
От нулей своих навеселе -
Вдруг они провидческого дара
Разглядят ЗЕМНОЕ бытие?

Тайна тайн и разрешенье споров -
Не среди Медведиц. Среди нас.
Среди тех, кто то, чему не скоро
Раздаваться, слушает - сейчас.

И тогда не Всемогущим Зверем -
Не компьютером под потолок,
А шагами в комнате измерен
Будет Космос вдоль и поперёк.

Похудеют книги и тетради.
Всё, что есть за сводом голубым,
Прочитают - во влюблённом взгляде,
И запишут - в нём же, но своим.

       ____________


Лишь предметы - те всегда в разброде -
Для познанья требуют ходьбы.
А за Сутью - далеко не ходят.
От неё - куда? Как от судьбы.

Не уйти: над воздухом, землёю
И водой - хозяином - Огонь.
Над прижатой к плахе головою -
Оберегом - Женская Ладонь.

Даже если вдруг всего, что просим,
Я лишусь - с ошмётками крыла,
До нутра промёрзшим, безголосым,
Я взлечу глашатаем Тепла!

Нелюбимых нет на этом свете!
Есть - не узнающие Любви
Глупые, обманутые дети,
Как глухонемые соловьи.

Полчаса до истеченья срока
Глухоты. Всё будет. А пока
Им привычней - верить одиноко
В годы, смерть и плотность потолка.