Главный урок жизни...

                До сих пор, спустя десятки лет, я часто задаю себе один и тот же вопрос: вправе ли я называть себя человеком?... Я училась в знаменитом 9-м «Б». Знаменит он был во всём: все главные умы школы, будущие золотые медалисты восседали на задних партах класса и периодически испытывали нервы отдельных преподавателей, придумывая изощрённые варианты «наказания» «провинившихся педиков". Талантов в классе и в самом деле было не занимать. Артисты известного школьного театра все до одного учились в нашем классе. Все школьные певцы и музыканты были моими одноклассниками. Один Гриша что стоил! Как он пел! В Гришин голос были влюблены все девчонки с 1-го по 11-й классы! На выпуске Гриша «изобразил»  арию Мистера ИКСА, выдавив слезу из самых стойких слушателей! А его сочинения в стихах постоянно поражали умы впечатлительных литераторов не только школы и области. Его имя стало известно и на московских олимпиадах и прочих литературных конкурсах. Были у нас и свои менделеевы и кулибины, свои бетховены и репины. Одним словом, славный был класс. Кроме всего прочего, - горазд на разные выдумки и проделки! Чаще всего они носили безобидный характер, но иногда в наши юные, необузданные умы словно бес вселялся , и вот тогда… Тогда и случались всякие печальные истории...
                Её звали Александра Ивановна! Она была завучем нашей огромной пятиэтажной школы и почему-то всё время ходила с большущей связкой школьных ключей . Это было на вид тщедушное существо маленького роста , сухонькое, морщинистое и совершенно не симпатичное. Мы её и за женщину-то не воспринимали: так... что-то среднего рода. Шура (так между собой мы величали А.И.) вела у нас в классе урок истории. Мы называли этот урок не «истории», а «истерии».
                Наша Шура обладала на удивление лужёной глоткой, и при надобности её оглушительный голос, подобный рёву пожарной сирены, перекрывал все прочие звуки в школе и был слышен, по-моему, далеко за её пределами. А надобность эта возникала у Шуры почти поминутно. Чувствуя  явную антипатию с нашей стороны, она не оставалась в долгу и платила нам той же монетой.  Но,  конечно,  главным  оружием Шуры в борьбе с ненавистным 9-м «Б» была её неизменная лужёная глотка, да ещё знаменитая связка ключей, которую Шура швыряла в порывах гнева на стол или на пол, отчего эффект от её голоса многократно усиливался. Шура была на редкость нервным существом, не терпящим ни малейшего неповиновения с нашей стороны. А её постоянная нервозность только подливала огонь в наши и без того разгоряченные умы. Подчиняться 9-й «Б» не умел. И не хотел. А тем более – Шуре!
                Единственно, за что мы все единогласно были ей благодарны, так это за её честность. Никакие  наши с ней междуусобицы никогда не влияли на оценки по предмету. Шура честно ставила то, что заслужил: "пять" так "пять"! Но и "два" так "два"! Всё было по заслугам. Но это ничуть не умаляло нашей взаимной напряжёнки  и антипатии. Это маленькое, нервозное  и всегда немного всклоченное существо в порывах гнева щедро одаривало нас разного рода нелестными эпитетами и неординарными сравнениями, типа «олухи царя небесного», «недоросли», "тупицы и бездари" и прочее, что , разумеется, не добавляло ей симпатии с нашей стороны. Её реденькие, как пушок, волосы, немыслимым образом "уложенные" на голове в подобие причёски, скорее напоминавшей птичье гнездо, были неизменным объектом наших ответных упражнений в злословии по адресу  Шурани.  Иногда она срывалась на взвинченный  крик, чем подогревала цепную реакцию, отчего ситуация в классе часто выходила за рамки.  9-й «Б» принимал бой, исход которого всегда был предрешён: кабинет директора, вызов родителей, неуд по поведению за неделю. Вот так мы обучались истории нашей Родины. Но, справедливости ради, надо сказать, что в те редкие моменты, когда класс сидел в относительном спокойствии, Шура рассказывала... Господи! Как же она умела интересно говорить! Иногда даже нам казалось, что мы почти влюблялись в это странное и непонятное нам существо, которое почему-то называлось нашим учителем истории...! Но...если б молодость знала,... если б старость могла...
                Позади были первомайские праздники,  и мы завалились в класс дружной развесёлой толпой в приподнятом настроении, отдохнувшие и не желающие никаких междоусобиц и ссор даже с нашей психованной Шурой. Но… Видимо этому надо было всё же случиться! На большой перемене Шураня залетела к нам в класс и,  как всегда, рассказала нам ни с того ни с сего, кто мы есть на самом деле, и что нас всех надо "поганой метлой"...…ну и так далее. Причиной  очередной вспышки её бешенства послужило то, что мы просто забыли выполнить её постоянное требование – не застелили старенький стол белой чистой бумагой. Шура подняла шум, 9-й «Б» в ответ что-то там нахамил,  вобщем, ситуация, что называется, выплеснулась через борт и отправилась в «свободное плаванье». Удержать ни ту, ни другую сторону стало невозможно. Вылетевшую из класса Шураню отдельные  наша ухари проводили улюлюканьем. Поплатились мы за это, конечно, по полной программе, но наказание было такое, какое не могло нам даже присниться …
                Разъярённый  и обиженный оскорблениями Шурани, 9-й «Б» пошёл на таран. Моментально нашли чистый лист бумаги, застелили стол (а через пять минут должен был начаться урок истории) и кто-то из самых отчаянных жирным карандашом написал через весь стол: «ШУРА – ДУРА»!!! Написали и сами застыли от такой неслыханной собственной дерзости и откровенного хамства. Но дело было уже сделано, маховик раскрутился, и события понеслись со скоростью…Ох, стыдно вспоминать всё, что было дальше...
                Прозвенел звонок, и в класс влетела Шураня, уже изрядно кем-то накрученная и разгневанная. Ещё от порога она увидела на столе чистый лист бумаги, и взгляд её дал маленькую слабинку: нам  даже показалось, что Шура умеет улыбаться. Некое подобие лёгкой улыбки едва коснулось её глаз, но уже в следующий момент, по мере её приближения к столу,  на её лице появилась какая-то болезненная тень…Оно стало вдруг серым и безжизненным. Её глаза читали наше ей «послание».   Господи, ну что же она так долго читает… А она стояла и не сводила глаз с этой проклятой надписи на столе... Какая уж там месть! Мы о ней забыли в тот же миг, когда вместо своей психованной Шуры увидели вдруг сраженную такой неземной болью маленькую, сухонькую женщину, в почти стеклянных глазах которой блеснули слёзы... на миг...…Она даже не швырнула, как всегда свою связку ключей, постояла, молча несколько минут, а может, секунд, и тихо и медленно вышла из класса.
                В классе стояла гробовая тишина. Мы сидели, подавленные содеянным, и ни у кого даже мысль не пришла в голову, чтобы хотя бы убрать со стола эту злополучную бумагу. Все 45 минут прошли в глубоком молчании. Каждый переваривал в себе произошедшее, понимая, что кара неизбежна и пощады не будет никому. За пять минуть до конца урока в класс вошёл директор школы, бывший военный. Его все уважали.  Взгляд, которым он окинул всех нас, не предвещал ничего хорошего! Во всяком случае его глаза излучали гнев и откровенное презрение к нам! А это было уж совсем плохо! Мы и сами понимали, что дали маху, но чтобы так смотреть на нас... Директор, вместо ожидаемых нами нотаций, только тяжело вздохнул и тихо, но твёрдо произнёс: «Завтра можете быть свободны. Уроков у вас не будет. Коллектив учителей отказывается проводить уроки в вашем классе. Послезавтра – общешкольная линейка, на которой вы быть обязаны! Там и решите – вправе ли вы называть себя людьми».
                Утром весь класс в полном составе, естественно, занял свои места за партами, но ни один педагог даже не зашёл к нам. Так, почти в полной тишине, просидели мы все пять или шесть уроков. Следующий день не обещал тоже ничего хорошего, но то, что произошло на линейке, превзошло по силе эмоций все наши самые дурные предчувствия.
                Никогда не  забуду этого 8-го мая пока жить буду!  Вся школа выстроилась в красивом и торжественном каре на бетонной площади перед зданием. Учащихся тогда было много в школах. В одной только нашей 9-х классов было девять! И почти по столько же 10-х и 11-х! Да плюс мелочёвка – 7-е - 8-е  классы. Линейки проводились так торжественно, что мороз по коже иногда пробирал! Прозвучала команда «СМИРНО» на внос знамени!  Наш класс поставили самым первым, правофланговым. Это не предвещало ничего хорошего, так как это место всегда занимали только чем-то отличившиеся классы или те, которых ожидал полный разнос! Мы-то знали, чем мы «отличились», поэтому стояли ни живы, ни мертвы. Внесли знамя, прозвучали звуки школьного духового оркестра, а затем голос директора школы – твёрдый, суровый, торжественный – объявил:
«Равнение на ветеранов.!» Все повернули головы на школьные двери, из которых  выходили нам навстречу ветераны войны.
                Господи! Я, как комсорг класса, стояла во главе своей шеренги и чувствовала, что ноги становятся ватными от дикого волнения. У каждого ветерана  грудь была вся в орденах и медалях! А голос директора представлял каждого гостя, и вдруг... нас как током сразила фраза: «Герой Советского Союза ... майор... Александра Ивановна Шевцова!»... 
                Мы не ослышались?... У нас всё нормально с глазами?...К знамени школы в военной форме подходила... наша Шура... Но, Боже, неужели это была она?!...По школьному плацу по полной военной выправке шагала такая знакомая и такая совсем незнакомая  маленькая, тоненькая, мужественная , подтянутая и...красивая...красивейшая женщина - ГЕРОЙ СОВЕТСКОГО СОЮЗА!!!  И это была наша Александра Ивановна!!!   А на груди её не было места свободного – сплошные ордена и медали и... ЗВЕЗДА ГЕРОЯ! 
                Всё, что происходило дальше, трудно описать в точной последовательности, потому что души наши захлестнула такая  буря чувств!... Мы плакали от раскаяния и от гордости за нашу Шуру! Слёз не сдерживали даже мальчишки, размазывая их ладонями по лицу... Мы все смотрели в её глаза, мысленно прося прощенья, и видели, какая боль застыла в них... Много мы услышали о ней в тот день! Оказывается, Александра Ивановна была связной в партизанском отряде. Дважды она попадала гитлеровцам  в лапы, и дважды спасали её партизаны, буквально снимая с виселицы... Звание ГЕРОЯ за просто так не даётся! Это понимали все.
                О нас на линейке ни разу не зашло и речи, но каждый  чувствовал, что адресована она была именно нам, и от этого на душе было ещё тяжелее! Вправе ли мы называть себя людьми после того, что сотворили?!...
                Шура, конечно, нас простила, но даже не в этом дело! Дело в том мудром УРОКЕ ИСТОРИИ, который преподнёс нам директор! Уверена, каждый из нас всю жизнь свою  вспоминает о том постыдном поступке, который мы совершили по отношению к Учителю, к Женщине, и уж совершенно точно знаю: никакая сила в мире не заставит больше любого из нас совершить нечто подобное! Этот пережитый стыд и эту горечь несём с собой всю свою жизнь, уже много десятков лет!
                А в тот день мы перед уроком истории написали на доске: « ПРОСТИТЕ НАС!» и долго стояли перед своей седой учительницей, не в силах позволить себе сесть…
А на столе, застеленном чистой бумагой, красовались в простой пол-литровой банке  наши покаянные тюльпаны ... В этот день урок истории вела у нас Герой Советского Союза, майор, партизан-подпольщик  Александра Ивановна Шевцова! Это был самый главный урок в нашей жизни!