Приличные люди

...Несмотря на недетский возраст,она так свежа, - думал Сергей Сергеевич N. о Людмиле Петровне, целуя ей руку. Тщательно уложенные тёмные волосы подчёркивали ясность голубых спокойных и весёлых глаз, ладная фигурка, одежда без единой морщинки, негромкий голос - всё в ней импонировало ему. И он ухаживал за ней, как в прошлом веке, долго и со вкусом.

В их компании людей зрелых, которым перевалило за, очевидно ждали развязки этих отношений до разъезда с отдыха по домам. Их берегли, им не мешали, им слегка завидовали, ими любовались. Почему бы нет? Такие милые, приятные люди. Оба вдовцы, оказавшиеся земляками.
Развязка не заставила себя ждать. Вся компания была церемонно приглашена на ужин по случаю помолвки этой пары, где Сергей Сергеевич танцевал с Людмилой Петровной традиционный вальс, и кольцо на её безымянном пальце отсвечивало приличной стоимостью.

Потом был совместный приезд в город N-ск, где они оба проживали, знакомство с выросшими детьми, имеющими свои семьи, решение переехать на дачу, чтобы всегда вместе, и наконец, оформление документов. Всё сдержанно, скромно, не бросаясь в глаза, но и с оптимизмом, анекдотами, шутками-прибаутками.

Они и вправду полюбили друг друга.

Многие дачники, из тех, кто умеет радоваться за других, частенько могли видеть совершенно трогательные картинки их быта. Как Сергей Сергеевич накрывает дремлющую на веранде Людмилу Петровну тёплым пледом. Как Людмила Петровна приносит низенькую табуреточку Сергею Сергеевичу, починяющему штакетник.

И вдвоём им было замечательно, а уж когда на выходные наезжали дети да внуки, - казалось, счастье и устроенность жизни лились через край, заливая соседние территории особой атмосферой, и никто их соседей не возражал ни против громкой музыки, ни против взрывов хохота, доносившихся с соседней дачи. И не только не возражал, а и сами были рады побывать на этом празднике удавшейся и достойной жизни.

В этом году у Сергея Сергеевича был юбилей.

Людмила Петровна подготовилась заранее. Она была замечательной хозяйкой, и Сергей Сергеевич со спокойной душой пригласил к себе и старых сослуживцев, и одноклассников, и бывших партнёров по небольшому бизнесу, который он передал по наследству детям, ну и конечно, родню с обеих сторон.

Стол удался на славу, гости с удовольствием чествовали юбиляра, произносили тосты, пили и ели всласть, благодаря хозяйку. У Сергея Сергевича влажнели глаза, он молодо шутил, танцевал, кому-то из бывших сослуживцев пришло в голову вспомнить былое и пострелять по мишеням, был вынут из тайничка именной пистолет, расставлены на грядках только что освобождённые от красной икры жестянные банки; самой меткой, как ни удивительно, оказалась Людмила Петровна, Сергей Сергеевич эмоционально расцеловывал её, шепча: "...счастье моё!", а гости дружно считали то ли дырочки в жести, то ли поцелуи так искренне любящих друг друга хозяев.

Гости лишь чуть перепили. Конечно, пошли и разговоры о политике, начались споры. Впрочем, быстро утихли, благодаря тому, что бдительные жёны особо перепивших уложили спать.

В какой-то момент Сергей Сергеевич заметил, что Людмилы Петровны нет во дворе, где по-летнему был накрыт стол, и где размеры территории позволяли одним танцевать, а другим находить довольно укромные места для душевных откровений.

Людмилу Петровну он нашёл в доме, в задней комнате. Её стройная не по годам небольшая фигурка вырисовывалась на фоне окна, где темнела роща и светила луна.

 - Милочка..., - нежно позвал Сергей Сергеевич.

Людмила Петровна резко обернулась. В руках её на уровне солнечного сплетения блеснуло дуло револьвера, направленного прямо в Сергея Сергеевича.

 - Моя девичья фамилия N-мейстер. А моей мамы N-штейн.

С минуту Сергей Сергеевич всматривался расширенными глазами в силуэт Людмилы Петровны на уровне её глаз, откуда чувствовал её взгляд. Ему подумалось, что надо бы записать фразу, пришедшую в эту минуту на ум - пули никогда не летят из дула оружия, они летят из прошлого...
 - Я расслабился... - произнёс, еле шевеля губами, Сергей Сергеевич, пытаясь вспомнить, какая же именно фраза вырвалась у него во время застолья..."за Сталина", "это жидовня", "вовремя всех не перестреляли", "чистые гены - без немчуры, татар, молдован, хохлов", "гомиков стрелять" или что?...что?

На следующий день, когда у Сергея Сергеевича случился инсульт, причиной его врачи нашли излишнее спиртное, выпитое на юбилее.

Людмила Петровна буквально не отходила от обездвиженного и онемевшего Сергея Сергеевича несколько лет, терпеливо и заботливо ухаживая за больным. А он глядел на неё по-собачьи преданными глазами, в которых появлялось выражение страха, если она выходила из комнаты.
Перед самой смертью к Сергею Сергеевичу вернулась невнятная речь. Людмила Петровна с трудом разобрала :"...запиши."
Она схватила первый попавшийся листок бумаги, и скрупулёзно записала последние слова Сергея Сергеевича, чьи полубезумные глаза вдруг обрели ясность:"...это формула диагноза...бляшки на стенках кровеносных сосудов...бляшки предубеждений...бляшки предубеждений..."
Глаза Сергея Сергеевича остановились, закатились, он странно свободно вздохнул и поник.

После похорон Людмила Петровна исчезла. Об этом недоумённо пошептались соседи. Но никому не пришло в голову сказать хоть одно плохое слово в их адрес - такие милые, приятные люди.

В Германии, в небольшом городке, Людмилу Петровну называли фрау. Она много лет ухаживала за престарелым отцом и часто читала вслух предсмертную записку мужа, о чьём прошлом не знала, выходя за него замуж. Карьеру её будущий муж старательно начал в КГБ, начал по убеждениям, а не из корыстных помыслов. Вырасти очень высоко не успел, но мнение о нём сложилось, как об умном и надёжном. Поэтому, когда пришли сложные времена, его не оставили без помощи и поддержки, и он также старательно открыл бизнес, и в благодарность никогда не оставлял без помощи и внимания уважаемых им людей.

Она этого не знала. Но на всю жизнь запомнила, как в детстве за её отцом пришли люди в форме, обыскали квартиру, в которой они жили, забрали видеомагнитофон(гордость семьи и повод собрать друзей) и кассеты с фильмами.
Отец вернулся через год с небольшим, осунувшимся и молчаливым. Через десять лет он разошёлся с мамой, не согласившейся ехать к "фашистам", и уехал один. Мама умерла рано, ни разу больше не вспомнив об отце.

Фрау N. с труднопроизносимой для немцев русской фамилией ухаживала за престарелым отцом, считала в новостях по телевизору бляшки предубеждений своей и чужой родины и мечтала вернуться в городок N-ск, чтобы её похоронили рядом с Сергеем Сергеевичем.