Роща. Рассказы деда Егора

         - Здорово, Егор Матвеич.
         - Здорово, коль не шутишь.
         - О чём задумался?
         - Да вот, смотрю на рощицу и хорошего человека вспоминаю.
         - Расскажи.
         - Ну, раз интересно, слушай.
       Жил у нас в деревне мужик. Василий Григорьевич его звали… ага… Как после войны домой пришёл, в начальниках работал. Образованный по тем временам был – десятилетку закончил. Сначала инспектором каким-то в районе был. Райцентром-то соседнее село было, потом укрупнили. Потом директором молокозавода назначили, старого ещё. Он и новый построил. Видел развалины на краю, вот это тот самый молокозавод и есть. Да… молоковозы в очередь стояли, продукция на всю область славилась, в магазинах не залёживалась. А как колхозы разогнали, тут и молокозаводу конец пришёл. Теперь вот одни руины… дааа…
       Всё бы было хорошо, но жена секретаря райкома стала требовать, чтобы ей продукты с завода бесплатно давали, а Григорьич-то настоящий коммунист был и мужик крепкий. В партию-то он в сорок первом, на фронте, вступил. Вот он и послал её куда подальше! Ну и съели его. Начальство не любило его, но боялось: за правду он горой стоял, мог и до самых верхов дойти. А в народе любили и уважали. Депутатом сельсовета много лет был, председателем товарищеского суда. Люди ему верили. А вот официальная карьера всё вниз и вниз, пока до простого работяги не дошёл. Но он не охал, не стонал, а просто работал и работал. Много он людям добра делал, до сих пор добрым словом поминают. 
         Видишь, деревня наша на холме стоит, а с обеих сторон болотца. С одной стороны – большое, там ещё пожарный водоём выкопали, а в аккурат против дома Григорьича – маленькое, соток на тридцать всего-то. Там всегда кусты были, ивняк чахлый рос. Подсыхать оно начало, и появились деревца, сначала ольха, а потом и берёзки появились. И так хорошо, дружно расти начали, прямо на радость. Сначала некоторые деревенские туда повадились с топорами. Понадобилась какая-нибудь палка в хозяйстве – далеко идти не надо, в рощицу раз! Глядишь, уже и тащит! Григорьич ругался с ними почём свет! За каждое деревце бился как на фронте. Кое-кто пытался и топориком его пугнуть, да где там! Семь лет морской пехоты! Попробуй напугай! Топоров с десяток в болоте утопил, ходить перестали.
        Вот вроде успокоилось, роща растёт, рубить никто не рубит. Григорьич на пенсию вышел, вообще круглосуточный пригляд. С ногами у него плохо было, чуть подальше от дома: только с костылями. Всё-бы хорошо, только на рощу новая напасть приключилась, да такая, что деревенские браконьеры по сравнению с ней, так, детские игрушки. Мелиораторы приехали. Уж не знаю, кому понадобились эти два клочка, но только прислали их эти два болотца осушить. А для деревни это смерть. Мало того, что рощицу уничтожили бы, так ещё в деревне все колодцы пересохли бы. Все в деревне это понимали, а вот возмутился один Григорьич. Пошёл он к бригадиру и потребовал прекратить работы. Объяснил ему всё. А тот и слушать ничего не хочет, тычет ему в лицо бумагу: мол, наряд у меня. Тогда Григорьич надел пиджак с фронтовыми орденами, и встал на костылях перед бульдозером:
       - Сначала меня задавите, потом рощу сносить будете!
       Бригадир молодой был, наглый, с кулаками на него. А у Григорьича только ноги плохо ходили, а в руках силёнка была и недюжинная. Перетянул он бригадира поперёк спины костылём,тот и успокоился. Забрал бригаду и восвояси.
      На следующий день приезжает с начальством. Только бульдозер завели, а Григорьич тут как тут, опять перед бульдозером. И уговаривали его, и грозились, ничего не помогло. Не дал он и на второй день работать. На третий день приехало районное начальство, и уехало ни с чем. Неделю Григорьич перед бульдозером стоял, пока скандал до области не дошёл. Приехал первый секретарь обкома. Посидели с Григорьичем, поговорили, и приказал секретарь работы прекратить и ни одно, ни другое болотца не трогать. Вот с тех пор рощица и растёт. Посмотри, какая красота. И всем хорошо: от ветров деревню прикрывает, бабульки, которым до леса не дойти, сюда за грибами ходят. Растут здесь такие крепенькие черноголовые подберёзовики, и, что характерно, почти никогда червивыми не бывают. А, послушай, что в ней соловьи вытворяют! А ведь их у нас отродясь не было, только в школе про них и рассказывали. Григорьича-то уж почитай два десятка лет нету, а в народе так эту рощу Васиной и называют. Дааа… вот жил человек, и в мирное время, как на фронте и долго его будут добрым словом поминать… дааа…


*Та самая роща. Фото автора.