Есенина убил Сталин

ЕСЕНИНА  УБИЛ  СТАЛИН
Краткое изложение версии, разработанной Н. Кастрикиным 
 
Оставим споры о том, что, дескать, неважно, как погиб поэт, – важны его стихи. Настоящее поэтическое творчество рождается в трагических недрах эпохи и может быть глубоко понято лишь в контексте всех противоречий её. Обывательскому интересу – обывателево, а всеохватывающему взгляду – всё без утайки.

Есенина погубил, считает Н. Кастрикин, как и его предшественники (Э. Хлысталов и др.), антисемитизм. Оставим и споры о том, насколько приложим к Есенину этот сильный термин. На мой взгляд, зоологической идеосинкразией поэт не страдал. Есть множество фактов и его дружбы с евреями, и любви к еврейкам. Но в какой-то момент засилие юрких, пронырливых людей в литературной и политической среде, в большинстве своём евреев, людей в основном малого таланта, но больших комиссарских амбиций, да и в целом атмосфера начинавшегося удушья не могли не привести к эмоциональным всплескам человека совсем других корней и характера – глубоко национального поэта.

Известны несколько таких выпадов Есенина. За один из них он был арестован 21 декабря 1923 года. Дело было передано в товарищеский суд Союза поэтов. Газеты развернули травлю Есенина. Дело получило скандальный резонанс и, конечно же, было известно верхушке власти. Есенин нажил себе врагов в лице «вождей революции» – евреев Зиновьева, Каменева, Троцкого...

Есенина начинают преследовать, за ним постоянно ходят гэпэушники, то и дело провоцируя его на грубость. У него было несколько приводов на Лубянку, на него одно за другим заводят уголовные дела (к моменту гибели их насчитывалось «чёртова дюжина» – 13). Его собираются арестовать, и он скрывается – то у женщин и друзей (своей квартиры Есенин никогда не имел), то в Константинове, то в длительных поездках в Баку, Тифлис, Батум.

Последний его побег – в Ленинград, в декабре 1925 г. – был также побегом от ордера на арест, который на него давно уже был выписан.

И вот – смерть в ленинградской гостинице «Англетер». Смерть, которая до сих пор официально считается самоубийством...

Сторонники версии убийства Есенина нашли много доводов, косвенно опровергающих версию самоубийства. Не будем их повторять. Заметим только, что, по Э. Хлысталову (кстати, это – бывший следователь с Петровки, 38) и другим выходит, что Есенин был убит агентами вышеназванной тройки «вождей». И получается, что это всего лишь акт мести.

Н. Кастрикин считает, что это было политическое убийство. И осуществлено оно не троцкистами (будущими), а их политическим противником – Сталиным, верным опричником которого был начальник ГПУ Дзержинский. И убил он Есенина для того, чтобы списать убийство на свою оппозицию (ведь это так естественно: евреи мстят Есенину за его антиеврейские выпады!), чтобы затем легче было расправиться с ней. Случай, как две капли воды, похожий на убийство Кирова...

Есенина заманили в ловушку и убили как раз, когда в Москве проходил XIV съезд партии. Чтобы заманить, был использован старый приятель Есенина писатель Устинов, агент ГПУ. Он предварительно поселился в «Англетере», а затем приехал в Москву к скрывавшемуся в психбольнице Есенину, нарисовал ему планы вольной творческой работы в Питере, обещал устроить жильё (это он выполнил).

Те несколько дней, пока Есенин жил в «Англетере», он встречался с другим «другом» – поэтом Эрлихом, тоже агентом ГПУ. Предыдущие ночи, до убийства, Эрлих по просьбе Есенина спал у него в номере. Есенин говорил ему, что за ним охотятся, его хотят убить, поэтому он боится оставаться один. Но последнюю, роковую ночь Эрлих провёл вне гостиницы. Скорее всего, он выполнял команду высоких начальников.

Агентом ГПУ был и управляющий гостиницей Назаров. Когда прибыли сталинские опричники, они заняли номер, находившийся напротив есенинского, и взяли запасные ключи от номера Есенина. Наблюдая через замочную скважину, они дождались момента, когда Есенин вышел (поднялся к Устинову), открыли дверь есенинского номера и спрятались за ней.

Когда Есенин вернулся, его убили. При этом инсценировали обыск, пытки, избиение. Инсценировка нужна была для того, чтобы не оставалось сомнений, что убили зиновьевцы-каменевцы. Ведь перед этим Сталин по каналам ГПУ пустил слух, будто у Есенина находится компрометирующая Каменева телеграмма, которую тот якобы в своё время отправил брату царя Михаилу Александровичу, приветствуя его отречение...

Сделав своё чёрное дело, сталинские опричники сели в поджидавший их у гостиницы автомобиль и уехали. Казалось, план Кобы, профессионального грабителя и убийцы, выполнен. Но произошла осечка.

Пока Есенина убивали, он успел крикнуть о помощи. Крик кто-то услышал (возможно, Устинов – его номер находился над есенинским) и позвонил директору гостиницы. Тот пришёл, увидел труп, лежавший на полу, сообщил в ГПУ. И приехали те, кто не должен был, согласно сталинскому замыслу, приехать, – агенты из ленинградского ГПУ. Они стали ждать распоряжений от своего начальства – Зиновьева, Каменева, которые находились в Москве на съезде. Ждать пришлось несколько часов. Общество с покойником не самое весёлое, и агенты скрасили его выпивкой. Наконец получили команду: инсценировать самоубийство (оппозиция догадалась, чьих рук это дело – убийство Есенина, и решила изменить ход событий). Труп Есенина повесили...

Питерские агенты, будучи под хмельком, допустили, в свою очередь, ряд оплошностей. Следы «обыска» (вывернутые и раскиданные вещи) не убрали. Труп подвесили слишком высоко – так самому Есенину было не повеситься. Верёвку на шее завязали не стягивающейся петлей, а просто намотали и, когда труп стал вращаться, руку Есенина упёрли в трубу. Кстати, окоченевшая рука является доказательством того, что это не было самоубийством (у повесившегося наступает полное расслабление, и рука повисает вдоль туловища). А также того, что труп был повешен далеко не сразу после убийства, а лишь через несколько часов, необходимых для окоченения. Эту улику зиновьевцы, даже если бы и хотели, не смогли устранить. Они и полоснули было по сухожильям, но это не помогло – уже не могло помочь. Не смогли зиновьевцы устранить, даже будь трезвыми, и следов избиения Есенина («пытки»). И придать трупу признаки асфиксии – стриангуляционную бороздку на шее, багровую синюшность лица...

Сталин с почётом похоронил Есенина (как позже Кирова).

Несмотря на то, что его план не вполне удался, официальной каменевско-зиновьевской версии мало кто верил. Не верил и Киров, считавший убийцами Есенина оппозицию. (Кстати, он был большим поклонником Есенина.) Сталин задержал прибытие гроба в Москву с тем, чтобы делегаты увидели и бледное лицо Есенина, и согнутую руку, и раны. Оппозиция с помощью Кирова Сталиным была разгромлена, и уже через несколько месяцев, в 1926 г., Киров становится секретарём Ленинградского губкома партии и Северно-Западного бюро ЦК ВКП(б).

После разгрома оппозиции Есенин перестал быть в пропагандистской машине Сталина «великим русским поэтом». В этом уже не было нужды. И прижизненная травля сменилась посмертным очернением и замалчиванием, тем более, что самоубийство, с точки зрения недоброжелателей поэта, хорошо дополняло образ пьяницы, дебошира и антисемита.

Для любителей мистики можно добавить, что предавший Есенина его «друг» Устинов, как и положено иудам, повесился. А другой «друг», Эрлих, был брошен в застенок и расстрелян.
 
«Литературный Зеленоград», 1997