Руки Пушкина-200

Знаете, это началось давно – прихватизация Пушкина. Без всяких там ваучеров и акций мелкопоместные литераторы стали объявлять солнце русской поэзии своей частной собственностью. Стоя на глыбе слова «мы» (то бишь «Я и Пушкин»), порой среди моря негодования и восторга, порой сбрасывая Пушкина с парохода современности, порой мучительно корчась в родовых словесных схватках, они выдавливали из себя: «МО-О-ОЙ ПУШКИН!!!» И к моменту появления сочинения Марины Цветаевой с одноимённым выдохом эти два слова образовали некий новый ЖАНР. Сей жанр столь обилен, что стали издаваться целые антологии, ему отведённые. А что такое подобная антология, как не склад вторсырья? И если даже там не дают денежку, эквивалентную принесённому вами хламу, а напротив, требуют купить входной билет за размещение своей порции утиля, как это было при издании антологии к недавнему 200-летию Пушкина, то всё одно – вторсырьё остаётся таковым – вторичным и сыроватым, да и по свету сероватым, ибо солнце всё-таки одно. И не достать вашими шаловливыми и хватательными ручонками до него – коротковаты-с!..

А какие были руки у Пушкина? Давайте припомним, представим.

РУКИ ПУШКИНА

Костлявые пальцы. Длинные ногти.
Шерсти кусты. Бородавки перстней.
Обезьяноподобными крючьями согнуты
на талии пёрышка.
                Для вензелей,
как балерина, оно отточено.
Он ведёт, и курчавится ветра шлейф.
Льётся лёгкая музыка почерка.
Нету танца страстней.

Вот так-то. Просто как мычание: самой красивой женщиной безобразника Пушкина была Балерина, плясавшая на белых листах его бумаг.

(dixi-45)