Ревность и страх

Опять позёмка замела.
В снегу сыпучем тонут ноги.
Опять сугробы на пути…
Здесь, на окраине села,
 Где к лесу сходятся дороги,
Была изба, домок убогий.
Теперь бы след какой найти.

Распорядилась так судьба,
Что нет хозяина поместью.
Зарос бурьяном бывший сад.
Лишь в лопухах торчит труба,
Да по ночам тоскливо жестью
Скрипуче ветер бьёт в набат
О жизни той, что пронеслась
И детским смехом отзвенела.
Здесь лишь пунктиром старых пней
Едва-едва заметна связь
С тем прошлым, С тем, что отболело,
Растаяло в потоке дней.

Никто не поселился здесь,
Когда осиротели стены:
Ни сын не захотел, ни дочь.
И соловьиных песен взвесь
Парит над прахом убиенной,
Как будто хочет ей помочь.

Возможно ль, воспроизвести
Всю хронологию событий?
Ни ради красного словца,
А, чтоб, исследуя пути,
Идя, порою, по наитью,
Быть может, грех снять с подлеца.

Прощенье за убийство? Нет.
Душе мытариться в мученьях.
У каждого свой, верный взгляд.
А я лишь изложу сюжет
И выстою цепочкой звенья
В попытке заглянуть назад.

Затмение? Безумства взрыв?
Спонтанность каждого поступка
Внутри рождается, живёт.
Созрев, вскрывается нарыв.
А постоянная уступка
Всегда к трагедии ведёт.

Когда навязанной виной
Душа заполнена до края,
Тогда стремленьем «доказать»,
Любовь унижена, рабой
Возможно, быть, собакой лаять,
Скулить, заглядывать в глаза…

С оглядкой на кулак жила.
Что заставляло? Стыд… Что люди
Подумают и скажут. Страх…
Страх за детей: отец как враг –
Обидой острой сердце жгла.
Бьёт. Может быть и правда, любит?
Нет. Всяким отношеньям крах
Приходит с поднятой рукой
И с самым первым грубым словом,
С шутливым, будто бы, щелчком.
Казалось, что уж здесь такого,
Но незаметным ручейком,
Золой истлевшего костра
Иссякли, обнищали чувства.
Жизнь превратилась в череду
Пустых событий. Боль остра.
Ведь там, где в сердце стало пусто,
Мы культивируем беду.

Рождает ревность ни любовь,
А неуверенность и слабость,
И страх опору потерять.
Уж чёрная клокочет кровь,
И Зло пульсирует, ни Радость.
И вот уж нож готов карать.

Когда прошла наутро хмель,
То ужас охватил сознанье,
И в страхе заметался ум.
Взгляд на кровавую постель,
Обрекший душу на закланье,
Мысль: «Это он, рогатый «кум»,
В компании хмельной вчера
Попутал». – Промелькнула где-то,
И машинально в сердце нож,
Как будто всё это игра.
Последней чёрной вспышкой света
Мелькнула жизнь, оставив дрожь.

Их хоронили в день один
Под гул досужих разговоров.
О, сплетни, как боялись вас.
Но смерть уравнивает чин,
Пустыми делает раздоры,
Теряется значенье фраз.

Но, всё же хоронили врозь.
- Душа её отмщенья просит. –
Шептались бабы меж собой.
_ За что? За что? О, сколько слёз!
Не те мы задаём вопросы,
Не там, где надо рвёмся в бой.

Себя за что, и почему,
И для чего, спросите, люди.
И сам напросится ответ,
Ведь объясненья есть всему,
Но помните, Господь лишь судит.
Нам судьями быть права нет.

Дорожки замела метель.
Здесь каждая избушка – крепость,
Из дома не выносят сор.
От самого себя, поверь,
Не спрячет никакая дверь.
Не гнись покорно, рабски, слепо.
Уйти от смерти не позор.