Воронье письмо...

***

I.

Воронье письмо, летучий дымок, виноградная вязь!
Покуда был наверху – хорошо пил и пел.
Наблюдал в небе – птиц, на земле – лис; не ловил, не пускал в них стрел.
А она, когда у тебя появилась, лисицей повисла, в членах тела, как непокой, как мороз, как жара, завелась.

Геологи позже пускай гадают, что за жилка там дрогнула,
Ящерка пробежала зеленью медною по крыльям носа и там пролегла.
Золотые песчинки сыпались из уголков твоих глаз, плавящих темное, ровное:
Научился удерживать каждый изгиб ее вдоха, тоньше и легче, чем свет, просеянный через все грани стекла.

Семь лет Иаков за Рашель работал, потом еще семь лет за Рашель.
Но ты понимаешь, что тебе-то работать придется подольше.
Дунет в голову ветер, песок соберет и оковы в каменоломне раскрошит.
И даже распутать клубок ей наощупь не сможешь уже.
---
А я не смогу распутать тебе шаги.
Даже в верном порядке расставить шаги не смогу.
… И грохот такой - что можно уснуть.


II.

Выбрось перо. На что тебе, птица? На ветер.
Пой и свищи, отработай потраченные гроши.
Маленькой пташкой на сером и скудном свете –
Больше не радовать ни единой души.

Набирай полный вдох: серым, серым, соленым, талым –
Выдыхай, прищуриваясь, прикусывая края губы.
Многого наговорил, наворотил? Теперь довольствуйся малым.
Лучшее дело твое – дым вон из той трубы.

На вопрос о деньгах – разведешь руками.
Посыпет снежок – а тебе уже не нужны глаза.
Вон за тем поворотом последний камень.
Там отдашь за проход. Потом уже повернуть нельзя.

III.

“Выныривающих из темноты чудовищ пасти –
Не выше твоего колена будут.
Всему, о чем наговорят, не верь. Не брать, не пить, не целовать, не красть.”
От наставления старухи в дрожь и думает: “Я не уйду отсюда.”

Идешь по переходу – все ж не по себе.
“Оказывается, как уязвимы были – сразу выше стоп – спартанцы.”
Нельзя остановиться: на водостоке сделать метку, два имени сказать бредущей мимо голытьбе.
Дорогу потеряешь вмиг после того, как здесь начнет смеркаться.

По дороге с одной стороны – нежилые дома.
По другую – навстречу – неузнанные – потоком, неостановимым.
Ноги вымокли, голоден, выпотрошена еще на таможне сума.
Как тебя называть-то теперь? Крошки выпали. Сам-то помнишь прозванье и имя?

Даже на инее не оставляют следов.
Самое темное время: спроси о пропаже – тебе отвечать не берутся.
Что еще посулишь? Из колец не куют мостов.
В реку бросают – чтобы за ними на дно и вернуться.

На зданиях странной формы белеют кресты,
На косяках нечитаемые пометки
Охрой запекшейся – если тебе подойти-поскрести,
На двух языках вопросят поселенцы двух войн и в лицо посветят без света.

На месте твоих поселений встает запредельный двойник.
Музыку слышишь из люка – и не поймешь ни полслова.
Улица Радио. Что за идиот, что за сумасшедший шутник?! -
Со дна своего слушать стук наверху - а, чтоб ему ни покрышки, ни лова!

На ветках клочки облаков, тряпок обрыки, перо с пролетающих птиц.
Тень свою увидал здесь впервые: кудри из-под берета, как у Россетти.
То ли другое светило, то ль наше спустилось вниз.
На окнах с изнанки на папиросной бумаге картинки карандашом – двигаются? – не разобрать без света.

Навстречу Хозяйка с собакой. Через минуту назад
Собака быстро шаркает лапами по обнажившемуся асфальту.
Дорога походов, лязгнув узлами, расплавилась и потекла в чистый ад.
Сигналят. Не двигаешься. Сигналят. На этой попутке ты, как шлимазл, возвращаешься в Спарту.

(весна 11)