Новогоднее

***

Сколько можно истомлять виной,
Хной во рту, выжженною тьмой белить
Зрачки? Смаргивая, перематывать ленту серых заячьих полян:
Спящих возле друга друг – голов
Улов снов и слов.
Из единоцельности, близняшества, родимых пятен
Там, патин волоса, где крови, плоти – пополам, исходить
И ощупывать срастание разлома, проведенного по нам.

Сердце зрело, созревало, уподобилось виноградовым плодам,
Годам сытым предпочло оскомину отцов.
Столько места заняло, как ни дышать - в огне,
Жать, стирать и жить,
Брать, белить, стелить.
Зато слезы - в пар, облако собралось в груди,
Гляди, подпирает ребра. Зреет виноград и светлеет дочь лицом.
Горы, солнце, свет. Все внутри зрачка – я одна вовне.

И гора Мориа, и гора Арарат… Только я не мир, а рай творю,
Говорю тебе: “Мир тебе! Мир!” -
Умещающийся раз один раз в ночных сетях,
В оборот один
Паутин, седин.
Надо же тебе, кроме сердца моего… дом, стол, виноград
И сад, воробьиный “чирр”…
И раскладываю – всё кругами – записи на зеленЫх полях.

И из сердца моего родились,
Сошлись, вместе встав с колен,
Камень и телец - с тяжкой головой,
Круторогий, прииск золотой, и зрачок, руно
Полотно, вино,
Корни, дерева – из раздавшегося – камни и ручьи, земли и трава,
Синева, овны белых пен,
Сизый льна прибой.

И из разделившегося – на три части – сад,
Виноград, льнущий льва покой
И дохнувший жаром рык,
Рыба, тяжкий плеск,
Блеск, отвесный вес
Ртути, серебра, и расплавленного ока почерневший зрак,
Мрак орлов, cкрывающих холмы собой.
Воска в янтари переплав, Икар, самый прочный – рука в руку – стык.

Мне остались только бездна и вода, милый мой, -
Стой! – под которой знаю я уже, как тонуть: ищи
Масло закоптившее, фитиль, что оставляет темным путь,
Как окатывают темноту зрачком,
Дом не узнавая... Мелко срезанного волоса песком
В глаз мело, кололо, башмаков колодки сыпались в воронку улиц...
И тонуло, и тянуло сердце – сам убивший себя камешком из пращи -
Только виноград в нем зрел – солнечным вином лучась и затопляя грудь.

29 декабря 2010,
11 -12, 14 ноября 2011.