Прости косолапого!

                Прости,  что  до  безобразия 
                ребячлив  был  и  медведем
                лез  к  Даме,  имя – Фантазия...
                а  живёт - на  Седьмом  Небе!
                Л.Л-Э http://stihi.ru/2010/12/19/5461
               

Прости, что я, по простоте
(Ох – эти руки!),
Медведем шарил в декольте,
Сопел и хрюкал!

16.05.12


Рецензии
Дорогой Евгений!
Вы - обаятельны и очаровательны!
Спасибо.
Соплю и хрюкаю в ответ:
Где мой медведь?!. Медведя нет!
-------------------------------
Шутка юмора. Так можно?!. Или это не мой стиль?!.

С ув.
Н.В.

Надежда Воробьева   02.06.2012 23:52     Заявить о нарушении
Всё в рамках жанра! Медведь образчик брутальности!

Евгений Нищенко 2   03.06.2012 05:19   Заявить о нарушении
"Хрустели красотой атласной,
Кочанные её плечА,
Мечтали умереть от ласки
И пугачёвского меча."

/Андрей Вознесенский, "Кабанья охота" - у-у-у!/
http://stihi.ru/addnotes.html?2012/06/02/15552

Евгений Нищенко 2   03.06.2012 13:59   Заявить о нарушении
Ерунда какая-то со ссылкой! Простите, Надя! В этом Нете, если что и найдешь, то воспользоваться - проблемы!!
Вот Вам и всем интересующимся текст "Кабаньей охоты" - уж коли речь зашла.
Андрей Вознесенский

КАБАНЬЯ ОХОТА

Он прёт на тебя, великолепен.
Собак по пути позарезАв.
Лупи!
Ну, а ежели не влепишь —
нелепо перезаряжать!
Он чёрен. И он тебя заметил.
Он жмёт по прямой, как глиссерА.
Уже между вами десять метров.
Но кровь твоя чётко-весела.
* * *
Очнусь – стол как операционный.
Кабанья застольная компанийка
на восемь персон. И порционный,
одетый в хрен и черемшу,
как паинька,
на блюде – ледяной, саксонской,
с морковочкой, как будто с соской,
смиренный, голенький лежу.
Кабарышни порхают меж подсвечников.
Копытца их нежны, как подснежники.
Кабабушка тянется к ножу.
В углу продавил четыре стула
центр тяжести литературы.
Лежу.
Внизу, элегически рыдая,
полны электрической тоски,
коты с окровавленными ртами,
вжимаясь в скамьи и сапоги,
визжат, как точильные круги!
(А кот с головою стрекозы,
порхая капроновыми усами,
висел над столом и, гнусавя,
просил кровяной колбасы.)
Озяб фаршированный животик.
Гарнир умирающий поёт.
И чаши торжественные сводят
над нами хозяева болот.
Собратья печальной литургии,
салат, чернобыльник и другие,
ваш хор
меня возвращает вновь к Природе,
оч. хор.,
и зёрна, как кнопки на фаготе,
горят сквозь мочёный помидор.
* * *
Кругом умирали культуры —
садовая, парниковая, Византийская,
кукурузные кудряшки Катулла,
крашеные яйца редиски
(вкрутую),
селёдка, нарезанная, как клавиатура
перламутрового клавесина,
попискивала.
Но не сильно.
А в голубых листах капусты,
как с рокотовских зеркал,
в жемчужных париках и бюстах
век восемнадцатый витал.
Скрипели красотой атласной
кочанные её плеча,
мечтали умереть от ласки
и пугачёвского меча.
Прощальною позолотой
петергофская нимфа лежала,
как шпрота,
на чёрством ломтике пьедестала.
Вкусно порубать Расина!
И, как гастрономическая вершина,
дрожал на столе
аромат Фета, застывший в кувшинках,
как в гофрированных формочках для желе.
И умирало колдовство
в настойке градусов под сто.
* * *
Пируйте, восьмёрка виночерпиев.
Стол, грубо сколоченный, как плот.
Без кворума Тайная Вечеря.
И кровь предвкушенная, и плоть.
Клыки их вверх дужками закручены.
И рыла тупые над столом —
как будто в мерцающих уключинах
плывёт восьмивёсельный паром.
Так вот ты, паромище Харона,
и Стикса пустынные воды.
Хреново.
Хозяева, алаверды!
* * *
Я пью за страшенную свободу
отплыть, усмехнувшись, в никогда.
Мишени несбывшейся охоты,
рванём за усопшего стрелка!
Чудовище по имени Надежда,
я гнал за тобой, как следопыт.
Все пули уходили, не задевши.
Отходную! Следует допить.
За пустоту по имени Искусство.
Но пью за отметины дробин.
Закусывай!
Не мсти, что по звуку не добил.
А ты кто? Я тебя, дитя, не знаю.
Ты обозналась. Ты вина чужая!
Молчит она. Она не ест, не пьёт.
Лишь на губах поблёскивает лёд.
А это кто? Ты ж меня любила!
Я пью, чтоб в Тебе хватило силы
взять ножик в чудовищных гостях.
Простят убийство —
промах не простят.
Пью кубок свой преступный, как агрессор
и вор,
который, провоцируя окрестности,
производил естественный отбор!
Зверюги прощенье ощутили,
разлукою и хвоей задышав.
И слёзы скакали по щетине,
и пили на брудершафт.
* * *
Очнулся я, видимо, в бессмертье.
Мы с ношей тащились по бугру.
Привязанный ногами к длинной жерди,
отдав кишки жестяному ведру,
качался мой хозяин на пиру.
И по дороге, где мы проходили,
кровь свёртывалась в шарики из пыли.
1970

Евгений Нищенко 2   04.06.2012 11:48   Заявить о нарушении
КАбанья охота - это бред сумасшедшего. Других слов нет.

Надежда Воробьева   04.06.2012 18:44   Заявить о нарушении
Надо уметь так бредить! Вернее, так точно зарисовать бред, переплетённый с действительностью.

Евгений Нищенко 2   04.06.2012 22:39   Заявить о нарушении
Здесь в чём дело? Кто из нас не задумывался - а как мыслят животные? Какими категориями? А вот в этом стихо ответ - поэт глянул на мир глазами убитого (ни за что!)кабана.
Кроме того в стихе полно потрясающих образов: Я никогда бы не додумался сравнить редиску с пасхальнм яйцом вкрутую! Настолько реально я представил себе редиску, что куснуть захотелось!
А разве никто не видел, как капли влаги на пыльной дороге катясь, обёртываюся пылью?! " Клыки их вверх дужками закручены" - ! Кабаньи барышни с янтарными копытцами - у кабана ведь тоже своя жизнь, свой мир...
И коты, среди ночи, визжат, как точильные круги - ох, куплю ружьё!!!!

Евгений Нищенко 2   05.06.2012 08:54   Заявить о нарушении
И селёдка - знает своё место, попискивает для порядка - знает, что всё равно она будет первой на вилочке, да к рюмочке!!!

Евгений Нищенко 2   05.06.2012 09:05   Заявить о нарушении
На это произведение написано 7 рецензий, здесь отображается последняя, остальные - в полном списке.