неизданное

говорят, лето сводит любую скорбь к нулю,
притяжение солнца, сирени и яблок не превозмочь.
но я каждое утро упрямо себе говорю,
что единственное откровение - это ночь,
потому как ее невозможно отторгнуть прочь,
но сберечь,
ибо в темноте ты с собой на один
лепишь мысли свои из песков и глин.

за неполные двадцать научилась легко различать,
где молчание - вето, непреложный обет и печать,
а где просто кому-то удобней зачем-то молчать
и не отвечать.
потому как собственной прихотью резать чужой живот
куда интереснее,
чем если наоборот.

расстояние лечит лучше любых врачей,
расставание куда проще, коль ты ничей.
есть еще миллион простых и сложных вещей,
но мне слишком рано их постигать и учить by heart,
ибо выучишь раньше срока -
сам будешь тому не рад.

я учусь забывать, уезжать и стирать границы,
рвать легко фотографии старые
и молодые лица.
но столица тянет, влечет на дно.
в моем доме темно.
говорят, что лето врачует без шрамов, наверняка.
меня лечит, однако, ночь,
так вовеки и на века
темнота поглощает свет, а любовь поглощает смерть.
но пока я жива -
я продолжу чего-то хотеть. 

откровеннее, чем слова, может быть только тишина.
и отныне моя тишина - 
тиха на пределе.
я в который раз твержу, что люблю тебя,
хотя даже не знаю, как это
на самом деле.