Удавитесь, миллионы...

Моря в самих себе, леса в смятеньи чутком,
пески в сухой броне и воздух вне причин,
нуждаются в тебе, текут твоим рассудком,
рассечены извне обилием личин.

Так смутен их язык, хоть говор их нетруден,
невнятно бормоча орудием любым,
прозрачные пазы нехитрой кладки буден
латают без врача надёжнее, чем дым.

Мы чуем их во сне, на дне в блаженной коме,
на ложе из песка в изножье наших грёз;
ни ноющей десне, ни гложущей саркоме
наш дом из вереска не превратить в курьёз.

Что знаем мы всерьёз, что видим безусловно,
что слышим в глухоте, окутавшей наш слух;
двуногое зверьё, бездушное как брёвна,
на призрачном ките, на вычурном колу.

Возможно, что как раз я зря обидел брёвна
и в них живёт душа с дриадою в дупле,
что ж, перечень зараз, придирчиво и кровно,
пополнят, не спеша, пилотки на метле.

Оставьте всякий стыд, как гири и вериги,
под ультратонкий вой и ультранизкий рык
сожгите все мосты, сомнения и книги,
уткнувшись головой в базальтовость коры.


Soundtrack: Frederic Chopin, Nocturne in C-sharp Minor.