Опять рубежный, двадцать первый...

Опять рубежный, двадцать первый,
Холодный, как февральский лед…
Как рана, действует на нервы,
Мне спать ночами не дает.

Опять мою тревожит память,
Как будто степь весной табун…
Но будто порох вспыхнул…Пламя,
Таким вот был сибирский бунт.

Залихарадило округу,
Ее сорвало с якорей…
Все ополчились друг на друга,
Похожи стали на зверей.

В таком я вижу их обличье,
Других не замечаю лиц…
Красноармеец как опричник,
Все бунтари – толпа убийц.

Был Матулевич изувечен,
Украшен красною звездой…
Как будто знаком, ей отмечен,
Стал героической судьбой.

Его соперник Атаманов,
Застрелен был из –за угла…
Сжирало всех лихое пламя,
Ведь такова природа Зла.

Губила правых, виноватых,
Свой обрело оно размах…
И чья тут торжествует правда,
Когда свой бал лишь правит страх.

Он людям всем испортил гены,
Их опалил словно костер…
Неразрешимые проблемы,
Тревожат души до сих пор.

Одним почет, другим застенки,
Была неравною борьба…
Стоят по селам нашим стеллы,
Всем бунтарям – тюрьма судьба.

Неправда, годы не обломки,
Не затихает страсть идей…
Бунтовщиков живут потомки,
Большевиков полно детей.

Чья победила тогда правда,
Кто прав, а кто был виноват?
Ответ сегодня – цвета радуг,
Нельзя его никак понять.

У всех свои есть идеалы,
Твердят с трибун, была борьба…
И каждый тянет одеяло,
Скажу я честно, на себя.

Год двадцать первый как молитва,
Незабываемый рубеж…
Незатихающая битва,
Всех наших будущих надежд.