Канарейка

Посади же ее в клетку, гладя пальцами желтые перья,
Налей в миску прозрачной воды, разбросай семена у двери.
Тихо слушая трели и свист, желтой маленькой птицы,
И не смыкай ресниц, чувствуя как алые когти царапают ключицы.

Грей в ладонях ее хрупкую жизнь, слушай слабое сердце,
Канарейке снится далекий рай, место где птицы могли отогреться,
Где нет холода и зимы, тусклого солнца, обнаженных ветвей,
Где никто не скажет другому: «Сожми ладонь, почувствуй, убей…»

Птичий страх тебе не знаком, врятли ты научился б летать,
Ты не смотришь вверх и при том, умеешь отменно лгать,
В оболочке из звуков и слов, среди нот и цифр,
В тихом пении разгадай одиночества шифр.

Отвори непрочный засов, распахни железную дверь.
И зажмурившись, крикни: «Лети! ТЫ свободна теперь!»
Ты забыл, что за шторой зима, что холоден лед и не тает снег,
Упоенный тщеславьем своим, ты невинную птицу убил, человек.

Желтый труп припорошат снега, чтобы перья с ума не сводили,
Чтобы ты забыл навсегда, о тех птицах, что свободу любили,
А тебе все бы только играть, чернокудрый греческий принц,
Разве будешь ты вспоминать, о невинности желтых птиц.