Н. Заболоцкому

I

Художник, конечно, он должен,
Он должен и это и то,
Талант им у века одолжен,
Портные скроили пальто,

Ботинки построил сапожник,
Бандиты могли бы убить.
Конечно, он должен – художник,
Как можно об этом забыть?

Песочек в часах убывает,
Такси уезжает во тьму,
И он уже сам забывает,
Что люди должны и ему.

Все реже родимые лица,
Все ближе зима к волосам,
И все он спешит расплатиться
За то, что не выдумал сам.

1970

II

Серебристее лещей
Облака в наивной неге
Повторяют суть вещей,
Не встречающихся в небе.

Лес возрос из ничего,
Но в такой реален мере,
Как живое естество
Обликом равно химере.

Где здесь правда? Или я –
Правда образа чужого,
Взятый из небытия
Силой чувственного слова?

1971

III

Благословен грядущий день,
Благословен и день ушедший.
И может только сумасшедший
Не оценить замшелый пень
И там, посредине проталины,
Переплетение корней.
Садится солнце. Вот и стали  мы
Взрослее на день и грустней.

1970

IV

Репей

Сухой репей – невыбритый мужчина,
Мне родствен одичанием своим.
Его существование причинно
И неразрывно связано с моим.

Все тише слог в невысказанной фразе,
Все тише песня птицы полевой,
И с возрастом отчетливее связи
Между природой мертвой и живой.

1971

Последние четверостишие этого цикла высечено на надгробном камне автора.