Стихи, Лариса Кудряшова, СПб

СНЕГ НАД ТОТЬМОЮ
       Николаю Рубцову

Даль подёрнута тихим светом,
Птичий хор звенит в вышине,
Невозможно не быть поэтом
Вот в такой, как здесь, стороне.
Где звезда над самым крылечком
И в полях по пояс цветы,
И глядят торжественно в вечность
Колоколен древних кресты.
Где святыни, хоть и под спудом,
Дарят сердцу своё тепло,
И звучит, сохраняясь чудом,
Непораненный русский слог.
Где следы страданий и битвы,
Плавный бег вологодских рек,
Ширь лесов, погосты, молитвы
И над Тотьмою первый снег.
Кружевным, резным, изразцовым
Этот край запомнится мне.
Невозможно не быть Рубцовым
Вот в такой, как здесь, стороне.
Будет помниться, будет сниться
Вологодчины ясный свет.
Только здесь и мог он родиться,
Нашей русской боли поэт.
Боли, радости и надежды…
Грянул новый железный век,
А над Тотьмою, как и прежде,
Белый снег, первый чистый снег.

ВОЗЛЮБЛЕННЫЙ ПЕВЕЦ РОССИИ
             Сергею Есенину

Пустуют русские угодья,
В них не есенинская грусть.
Он и теперь им неугоден,
Всем тем, кто ненавидит Русь.
Кощунствовать над русским словом
Опять слетелось вороньё,
В который раз уже готовы
Хула и пошлое враньё.
Хохочут в бешеном веселье,
Кривляясь из последних сил.
Так ненавистен им Есенин,
Как и тогда, когда он жил.
Глядит в своей беззлобной боли
На немощных пигмеев он,
Омыт народною любовью,
Воспет, возлюблен и прощён.
И он уже в себе не волен,
Он — часть Российской стороны,
Как это озеро, и поле,
И сад в сиянии луны.
И перед ним они безсильны,
Роняя ложные слова.
Возлюбленный певец России,
Он жив, как и она жива!

РУССКИМ ПОЭТАМ
В полях холодных вьюга воет,
Колючим снегом сыплет тьма
И, ненавидя все живое,
Старается свести с ума.
Безжалостно зовет к барьеру
И, жгучей зависти полна,
Глядит сквозь дуло револьвера,
Чтоб рассчитаться с ним сполна.
Или ведёт по бездорожью,
Или томит в немой глуши,
За то, что свет и искра Божья
Коснулись страждущей души.
За то, что он живёт иначе —
Любовью к Родине горит,
За то, что о высоком плачет
И о надмирном говорит.
За то, что правде беззаветно
Он служит средь неправд и бед,
И всей душою рвётся к свету
И дарит людям этот свет.

†††
Пахнет морем жёлтый берег гладкий,
Шёпот волн, и чайки у воды,
Дерева, томясь от ноши сладкой,
Вниз роняют спелые плоды.
Золотятся гроздья винограда
Среди ровных изумрудных гряд,
И цикад немолчные тирады,
И недолгий огненный закат.
Хочется забыть о всех невзгодах,
Здесь, сейчас, не смеживая век,
Но лишь солнца шар исчезнет в водах,
Ночь зайдётся криком дискотек.
Мира угасающего муки
Даже здесь пронзают тишину:
Новостей отрывистые звуки
Про теракт, пожары и войну.
И не скрыться. Поздно или рано,
Без предупреждений и без слов,
Где-нибудь в кварталах Тегерана
Мир взорвётся, бездну расколов.
Севастополь, сентябрь 2001 года

На тонкой грани бытия
Плывёт закат неторопливо,
Касаясь крыльями земли.
Глядят с Персидского залива
На берег жадно корабли.
В преддверье точечных ударов,
Когда уже взведён курок,
Под взором пристальных радаров
Молчит, нахмурившись, Восток.
Земля давно подобна ране,
И вряд ли победит ничья,
Мир балансирует на грани,
На тонкой грани бытия.
Замрет усталая планета,
Изныв от бед и от утех,
И вспышки ядерного света
Расколют Землю, как орех.
Смешав в одно песок и сланец,
С корнями вывернув кусты,
Подует бешеный афганец,
Возникнув вмиг из пустоты.
Сметая всё, что на потребу,
В потоки огненной реки,
Воронками вздымая к небу
Солончаковые пески.
Совьётся небо, словно свиток,
И из холодной пустоты
Светила раскалённый слиток
Падёт на Землю с высоты.
Исчезнет время… А покуда
Не взорван мир, не начат бой,
Есть миг для милости и чуда
Перед последнею трубой.
Санкт-Петербург, 15 февраля 2012 года

†††
Под ногами непрочная почва,
Жить на свете трудней и трудней.
Голубь белый — небесная почта,
Постучался в окошко ко мне.
Этот ласковый зов голубиный,
Словно радостный знак свысока,
А ещё за окошком рябина,
И по небу плывут облака.
Слышу колокол, гулкий и мерный,
И уходят кручина и грусть.
Ах, как верится: Бог милосердный
Не оставит убогую Русь.

†††
Среди осенних низких туч
Закат багряный отгорает.
Ещё играет с тенью луч,
И ветер с листьями играет.
Ещё деревья и трава
Так пахнут сладостно и пряно,
Ещё рождаются слова,
Ещё Господь врачует раны.
Ещё Владычица Покров
Свой держит над земною сенью,
И так блаженно от Даров
На Литургии в Воскресенье!

РЯБИНУШКА
Позабудешь печали и тяготы
И осеннюю стылую хмарь —
Пламенеют багряные ягоды,
Словно в песне, певаемой встарь.
Здесь, где, кажется, всё перемолото,
Где живут в ослепленьи больном,
Среди дикого, страшного города,
Гроздь рябины горит за окном.
И поймёшь — мы не брошены Господом,
Мы с тобой — на родимой земле,
Мы пройдём через скорби и горести
И не сгинем в бушующей мгле.
Русь украсится белыми ризами,
Всё чужое пройдет, отболит!..
Вьются голуби, голуби сизые,
Не сгорая, рябина горит.

ВЕЧЕР ВЕЛИКОЙ СУББОТЫ
В Страстную вьюжило и вьюжило,
Снегами поздними мело.
Земля как будто занедужила,
А сердце встречею жило.
И светозарная, всесветлая,
Навстречу Пасха нам плыла,
Тепло, торжественно, приветливо
Лампада вечная цвела.
Среди пурги, беды, ненастия
Мы веровали: с нами Бог,
Креста и Воскресенья счастие
И жизни будущей залог.
И наполняя сердце сладостью,
Молитва слышалась с небес,
И всякое дыханье с радостью
Ей вторило: «Христос воскрес!»
Молитвы благость, вербы веточка,
Дорога белая и лес…
И счастье знать, и счастье веровать:
«Христос воскрес! Христос воскрес!»

†††
Тьмы распростёртые крыла,
Путь праведных всё так же тесен.
Но вновь поют колокола:
«Христос воскрес! Христос воскресе!»
Да, тьма царит. Её дела.
Но что нам тьма! Нам только надо,
Чтобы цвела, чтобы звала
Неугасимая лампада.
Лишь только веровать. И ждать
Тех слов, что слаще всяких песен,
Как Божью милость, благодать:
«Христос воскрес! Христос воскресе!»