Родня

     Было это давно, в первые послевоенные годы. Мой папа – хотя тогда он ещё и не мечтал о таком счастье, как я, – собрался в гости в Михайловку, к тёще. С ним вместе и Юлька, мамина сестра, навострилась. И вот стоят они на остановке, автобус ждут. Папке покурить захотелось…
     «Стоим на остановке, – рассказывает мне тётка спустя годы и годы, – ждём автобус; а Виктор отошёл немного – цигарку засмолить – и вдруг видит: валяется щось поодаль, у трави.  Подошёл ближе – портфель. Пухлый такой, важный… Поднял – а в нём грошей битком! Ну, денег. Пачками! У меня ум за разум от счастья зашёл, а вин дывыться! Нет бы хватать и тикать! Я бы даже и не посовестилась! А Д-ов – та ты шо! Нет. Никогда. Не такой он был человек, чтоб на чужое позариться, – произносит Юля  с уважительным удивлением и потаённой гордостью. –  Зарплата  это оказалась шахтёрская. Кассир, чи хто он там, раззява, потерял, а твой батька его, считай, от тюрьмы спас...»
     Юлька, как мне кажется, сентиментально задумывается, но нет – она вдруг хлопает себя по коленке и, словно продолжая давний спор с самой собой, заявляет: «Надо было всё-таки сховаться с тим портфелем! Счетовод-то, гад, когда ему пропажу возвернули, чуть в обморок от радости не хлопнулся, а хучь бы сотню отстегнул! Трясся да бельма вылуплял: "Спа-а-си-и-ба-а"! Куды его "спасибу" пришпандоришь? Куркуль!.. – и раскрасневшаяся от доисторической обиды Юлька запальчиво добавляет: – Дурак был твой батька!»
     …Ага, что-то знакомое… Тиха украинская ночь, но сало лучше перепрятать!..