Трагедия

 

Тут Петухов открыл глаза и увидел, что Кибриков поедает купленную им, Петуховым булку.
- Нет, вы не смеете этого делать! – вскричал Петухов, - Вам не дОлжно питать своё существо от батарейки моего жизнеутверждения! На это Кибриков удивлённо замялся и стал запихивать батон за пазуху пиджака, не преминув торопливо отщипывать сдобу, и также торопливо набивать рот оной, не отрывая молчаливого взгляда от Петухова.
– Нет, ну, вы не позволительны!  - затрясся Петухов. Кибриков стал пятиться.
- Вы жалкий поедатель квинтэссенции моих трудов! Вы – ржа!
На слове «ржа» Кибриков вытянул шею и затаённо поперхнулся.
- Тля-уничтожитель бытийных принципов!
Глаза Кибрикова приобрели выражение отчаяния, ужаса и каких-то смутных чаяний(примерно как у Семён Семёныча*). Не переставая двигать челюстями, ржа слегка вприсядку, как будто сомневаясь - а стоит ли - семенил вдоль стены в направлении двери. Петухов обтянулся, побледнел и стал медленно пунцоветь, и задыхаясь, с интеллигентными обертонами, сдавая на фальцет взывать к Варваре Петровне.
 Варвара Петровна грянула сковородой о плиту, воткнулась в дверной проем к Петухову и Кибрикову прокричала:
 - Ну вот что вот вы! Ну вот что вот вы! - И захлопнула дверь.


 __________________________________________
 *Никулин в "Бриллиантовой руке"