Античитатель как суперстрат-мессия

Он отпрянул. От книжных прилавков. От газет. От умников( шибко умный, учёный всегда имел на Руси репутацию дурака).

Он ещё загипнотизирован экраном «ящика», но лишь только потому, что ящик не столько учит жизни, сколько что-то показывает, отвлекая от серой реальности. Да и всё-таки вещь недешёвая. Формой смутно напоминающая бабушкин сундук с драгоценным тряпьем и облигациями грабительского займа с тракторами, пашущими поле и трубами фабрик вдали на картинке на самом дне. Телевизор ещё его пока гипнотизирует.   Правда он уже  морщится-слишком много трупов, катастроф, шоуменов, а его –то почти и не видать, чтобы, как Тихонов, на радиоуправляемом тракторе, Крючков-на танке, Орлова-под куполом цирка и даже в авто , летящем над Москвой. Он удирает от встреч с писателями. Любых. Хоть реальных. Хоть виртуальных. А если и  встречается, то старается не прикасаться к этой заразе-писанине. И в том стоит насмерть. Вплоть до водружения флага над Рейхстагом. Он даже САМОМУ Дмитрию Быкову шлёт в эфир «Эха Москвы» вопрос, а не придёт ли тот на очередную протестную акцию книжками торговать? Потому ж какая протестная акция, ежели ты книжками приторговываешь? Какой свет истины, ежели за деньги, а не  просто, как нагорная проповедь? Ежели не инкунабула. Не рукопись-в стол, а тебя не замели и не сгноили в лагерях? Но и это уже-не подействует.Наелись.
 
 Он отпрянул и убегает. Разбегается на все четыре стороны. Проповедуя при этом.Хоть лёжа на тайском пляже, хоть стоя за прилавком в барахольной клетушке.Или, отдыхая на пенсии после трудов в органах. А за его спиной закрываются книжные магазины, прекращают существование газеты, журналы. И не только в России. Кризис печатных изданий по всему миру. Говорят- все ушли в интернет. Вот тут- то он, отпрянувший, воодушевлённый тем, что он никогда в жизни не будет прикасаться к этой гадости-книгам, газетам, журналам да и телевизор ежели включит, то будет с канала на канал прыгать уже всем пресыщенный, пока не оцепенеет на каком-нибудь боевичке или сериале.
 
 Много мы читали про мессианство у Достоевского, Бердяева и прочих мастеромаргаритовцев. Насмотрелись мы на  вытворяшки мессий «больше чем поэтов». И читатель самой читавшей в мире шестой части суши - вместе с нами. Она, бледноланитная, хранившая книжку под подушкой барышня, не может простить, что вместе с деньгами «на книжке» обесценились и купленные на макулатурно-тряпичные талоны Дюма да Дрюоны. А уж  двух книжек лишится, где лежало всё самое заветное-из материального и духовного-это черезчур. И вот он-читатель(как правило больше-она)- переродился в АНТИЧИТАТЕЛЯ.

Он вышел на войну. Народную. Священную. Он вспомнил о своей мессианской  миссии. Он пошёл в наступление туда, «где на ином невнятном языке поёт синклит нездешних насекомых и с маленьким фонариком в руке жук-человек приветствует знакомых»."Прочь с дороги, таракан!" Отставные силовики и военные, слегка преуспевшие в бизнесе леди, "окормляют" обретенную сетевую паству. Они штурмуют издательства, предлагающие услуги "за свой счёт".Там ждут их с распростёртыми. В эйфории головокружения от успехов они выхватывают горяченькие томики из - под печатного станка и рассылают их по почте. Понятно, что путь этой продукции на свалку-обеспечен. Сегодня книги из квартир выносят.Но сам момент передачи артефакта из рук в руки...

 Это и есть окончательное «Прощание с друзьями». Теперь они - враги. В широких шляпах, в длинных пиджаках , с тетрадями своих стихотворений- кто они –Заболоцкий , Пастернак, Клюев? А  уж про нас-чО говорить!!!!!  Для суперстрат-мессианского античитателя-все мы -никто. Он садится за компьютер и каждым словом пытается убедить сам себя в ложности былых мессий. Он учит. Он не велит его корить за то, что он не читал того, сего, пятого, сто двадцать пятого. Он-кайчи масскульта. Он теоретик пиплохаванья. Он совершает бросок на башню из слоновой кости. Сломать! Он упоён поддержкой себе подобных. Он ликует. Но уже ничего не хавает. Хоть и пипл. Он грезит тем, что он, только он мессия. Ему не нужны уже СМИ. Твиттер!

Он как тесто из махотки лезет на площади. Чтобы, кстати, обменяться емелями, адресами и никами в Одноклассниках и Контакте. Он контачит. Он воспроизводит вокруг себя приёмы сетевого маркетинга. От души, спонтанно.Он становится "политически опасен".Так как не шибко наторел в изящной словесности. Ему нужен контакт,внимающий одноклеточный одноклассник, слушатель, а не учитель, аудитория, а не некто на неё вещающий и тем его унижающий, порабощающий, отнимающий у него остатки исчезающего Я. Он стремиться стать из микро-макро.Он вырывается как джин из бутылки.И этот Хаттабыч видит Вольку в полицейском обмундировании.  И его загоняют дубинками в автозаки. Ему разрешают быть мессией, но только против писателей-журналистов. А не на площадях, -ахиллесовой пяте власти.

 Так Джугашвили сажал вместе политических с уголовниками. Исход понятен - кто-кого. У Флоренского это хорошо описано в эссе о смысле иконописи «Умозрение в красках». Челюстястый жук в аквариуме с красивыми рыбками…И  он ликует, победив, -рвёт и мечет.  Но не может насытиться, обрести кондиционное мессианство. Хоть как и парвеню французской революции приляпывает себе титутлы "не пАет","это я несерьёзно", "никогда не писал раньше", подкрепляющие его в том, что он ЗАГОВОРИЛ ИСТИНАМИ просто от избытка природных талантов и оттого, что он прозрел. И фиксация этого прозрения в захлёбе корявословия опьянет.Он верит, что изрекает истину. Остальное, сказанное помимо него, -ложь. Он иногда даже открывает для себя(что, впрочем, бывает весьма редко), что он просто "под кайфом". Что всё это замороки ИЗМЕНЁННОГО СОЗНАНИЯ. Он -в галлюцинации. Он грезит небывалым. Он уже потребил себя в качестве творца, учителя, гуру. Пусть на секунду, вспышку экрана компьютера. Но он обрёл, он унизил, а не унизился, он прорвался, затоптал, поверг, а не оказался поверженным , затоптанным. Пусть иллюзорно, но всё-таки...


 Он не  ощущает, что уже всё проиграно.Что это победа воображаемая, виртуальная, непрочная. Нажми на кнопочку-и всё погасло. В этой перевернутой , поставленной на вершину пирамиде-сверху плоскость-и вся конструкция рассыпается под собственной тяжестью. И в этом счастье. В обретение иллюзии. Замещающей иллюзии утраченные.