Нет у Бога без вести пропавших. Былинка

Былинка Александра Ракова

Сегодня 22 июня 2011 года — 70 лет с начала Великой Отечественной войны. Я не хочу расползаться словами, а просто зажгу лампадку на всю ночь в память миллионов советских героев, положивших живот свой за родное Отечество.
Случайно нашёл стихотворение, написанное больше двадцати лет назад. И пусть оно несовершенно, однако вырвалось из глубины моего сорокалетнего сердца:

ПРОПАВШИМ БЕЗ ВЕСТИ
Без суеты и перебранки,
В неполных восемнадцать лет,
Бросались мальчики под танки,
В последний раз сказав: «Привет!»

Повсюду взрывы грохотали,
И рвался крупповский металл,
Но сердце Феди крепче стали —
Он за Отчизну жизнь отдал.

А матери пришлют бумагу:
Мол, без вести пропал солдат.
И от солёной горькой влаги
Насквозь промокнет старый плат.

И как сказать о том невесте,
Что верность и любовь хранит.
Не может сын пропасть без вести,
Не верит мать, что он убит.

А годы мчатся чередою,
Сидит старушка у окна,
Давно уж сделалась седою,
Но ждёт по-прежнему она.

И всё ей чудится ночами
Сквозь шум дождя и ветра вой,
Что наконец вернулся к маме
Её Федюша дорогой.
Александр Раков, 13.02.1987

В зарубежной печати (главным образом в Германии) приводится число советских военнопленных в пределах 5 200 000 — 5 750 000 человек, причем основная их масса приходится на первый период войны — июнь 1941 — ноябрь 1942 г.

В той деревне затерянной, малой,
Что была и темна, и бедна,
Говорили: корова пропала.
Это значит: сдохла она.

И жила там старушка в избушке.
И в углу ей сверчок напевал.
И сказали однажды старушке:
— Сын твой без вести где-то пропал.

— Значит, умер? — всплеснулась старушка, -
И его не воротишь ничем?
И померкла, погасла избушка
После новости этой совсем.

Но один днём и ночью, единый
Ей покоя вопрос не давал:
Ведь не зверь же какой, не скотина,
Почему же не умер — пропал?

В этой дикой нечаянной вести
Ей великий являлся позор.
Ей глубокое снилось безчестье.
Ей жестокий звучал приговор.

Отрывая её от раздумья,
Говорила соседка не раз:
— Но пропал ведь не значит, что умер.
— Это хуже, чем умер, в сто раз.

Это слово, как чёрное горе,
Тяготило, тревожило, жгло.
И когда умерла она вскоре,
Тяжким камнем на сердце легло.

Даже самой немыслимой дали
Отдалённее в мире есть даль.
Даже самой бездонной печали
Есть бездоннее в мире печаль.
Василий Казанцев, р. 1935 (№ 1, 4)

Количественные потери в этой войне точно неизвестны и сейчас: приводятся различные данные, которые постоянно уточняются и проверяются. До сих пор остается скрытым огромное количество пропавших без вести, «неизвестных солдат».

Согласно статистике 1998 года, Генштаб Вооруженных сил России приводит такие сведения о погибших: общие безвозвратные потери Красной (Советской) армии составили 11 944 100 человек, в том числе погибли 6 885 000 человек, пропали без вести, пленены 4 559 000. В общей сложности Советский Союз потерял 26 600 000 граждан.

У ОБЕЛИСКА
Ты всё твердишь, что вечно одинок,
Что жизнь прошла, что песня не сложилась.
Но здесь — ты видишь — почернел венок,
И проволока каркаса обнажилась.
Мы никого с тобою не спасём,
Но по-иному дни свои оценим,
Когда цветы к подножью принесём,
Когда венки увядшие заменим.
Давай с тобой, не отвернув лица,
Опять читать бойцов погибших списки.
Им нет конца.
Им нет и нет конца!
Земля моя!
Поля да обелиски…
Владимир Суворов, †2002 (№ 7, 131)

Всего в боевых действиях в годы войны участвовали 34 476 700 советских военнослужащих. В армию и на флот было призвано 490 000 женщин. По другим сведениям, общие потери могут составлять 29 592 749 человек.

Поле битвы плуг истории пропашет, не найдёшь и ржавого осколка… Ну, а если речь о без вести пропавших, знаете, их было сколько? Фосфорной струёй из дотов выжгли в Бресте, Коломые, Перемышле, танками под Ригой растоптали… Без свидетелей они на дно пошли в тот треклятый день, когда оставившие Таллин прорывались и тонули корабли. В рукопашную они бросались честно на границах и на подступах к Москве.
Разве может человек исчезнуть, затеряться, как патрон в траве?
Евгений Долматовский, †1994 (№ 7, 38)

Другими словами, точной или близкой к истине цифры пропавших без вести советских военнослужащих узнать не представляется возможным даже через 70 лет после начала Великой Отечественной войны. Но то, что их миллионы, не вызывает никаких сомнений.
 
НЕИЗВЕСТНОМУ СОЛДАТУ
Он на горбу войну тащил в пехоте,
И запах крови знал, и горький быт траншей.
Он воевал в стрелковой третьей роте
И от столицы фрицев гнал взашей.

А на крутой дуге Орлово-Курской
С гранатой против «тигра» выходил,
И «тигр» тот средь равнины русской,
Свернувши ствол, в числе других чадил.

Лицом твердея в рукопашной драке,
Он душу тяжко вкладывал в удар…
И телом мял не пахнущие маки,
Когда тащил его с надсадой санитар.

Несли бойца в палатку медсанбата,
Он, зубы стиснув, каменно молчал.
В бреду палящем матом крыл медбрата.
Очнувшись — от безсилия кричал.

И снова — в бой! Немеряные вёрсты
Вели его маршрутом на Берлин,
Но… виден судьбоносный перекрёсток
В осколках разрывающихся мин.

И до Победы не дойдя полшага,
Сражённый у Зееловских высот,
Он не стоял на лестнице Рейхстага,
Закончив многотрудный свой поход.

А встретил смерть в отчаянной атаке
И в рост упал, обняв руками склон…
Сдержите слёз непрошеную накипь.
Всем НЕИЗВЕСТНЫМ — наш земной поклон…
Олег Бучнев, СПб., р. 1959

Раз неизвестны место, обстоятельства и время гибели, а близкие получили официальную бумажку о «без вести пропавшем», то последствия можно называть катастрофическими: в таком случае даже мизерная пенсия не положена, а неизвестность, во-первых, заставляет родных и близких продолжить поиски правды, во-вторых, на них смотрят с долей подозрения: не дезертир ли он, не предатель ли; в-третьих, неизбывное стремление найти могилу без вести пропавшего отца, сына, брата, мужа… Неизвестность буквально вгрызается в душу и сердце, заставляет писать безчисленное количество запросов в госорганы или самостоятельно заниматься поисками. Страшные три слова — «пропал без вести» — укорачивали или вовсе обрывали жизнь близких, отдавших в жерло войны самое дорогое.

НЕПРАВДА ЭТО!
«Без вести пропал…» Неправда это!
Он солдат — его терять нельзя.
Он остался там, на дне кювета,
Где его засыпала земля.

Он сожжён, расстрелян иль повешен,
Танковою гусеницей смят.
Он, как все простые люди, грешен,
Как солдат, он безупречно свят.

Славлю жизнь за Родину отдавших,
Смерть принявших в роковом бою.
Нет у Бога без вести пропавших,
Все они стоят в одном строю!
Николай Рачков, СПб.

И напоследок важный вопрос: почему братские могилы есть, а сестринских — увы… Разве мало женщин воевали на фронте, разве они не погибали наравне с мужчинами? Любопытный, как все наши дети, удивлённый мальчишка спросил: «Много братских могил есть на свете, почему нет сестринских могил?» Взрослых снов мне нисколько не надо, но всё кажется мне до утра — под прямым попаданьем снаряда медицинская гибнет сестра… Михаил Светлов, †1964 (№ 4, 22). Кто ответит мне на этот вопрос?..