Отречение

В температуру под сорок,
Обезумевшие лейкоциты
Были так жалки, недвижны,
Похожи на мертвых танцоров.

Ладонью ко лбу – ледяными осколками,
Пальцев, в которых и сталь плавится.
А сквозь ресницы я видела солнце,
И казалось, ему безумно нравится

Скрываться где-то за оборванными тучами,
Засыпая снегом нищий теплом полу-майский день,
Я на том самом снегу, пальцы замерзли, скрючились,
И так мало жизни в безжизненном: «Маску надень».

Обнаженные факты вырвали голосовые связки.
Если не звать на помощь… Впрочем, не больно.
Обескровлена. Обезглавлена взращенным сарказмом.
В панике предоставлена на растерзание сказанному.
Обезволена. Обезволена.

Сквозь форматные рамки пролиться дождем.
По-английски стечь краской по бледным ключицам,
На снегу,  древесные корни вместо непрочных ребер,
Но нельзя запретить петь умершим птицам.

И без голоса, синевой пролитой из глаз,
Умолять разорвать на останки органики,
На лету превратиться в хрупкий лед,
Потерять красоту воздушной динамики.

Но остаться живой, на поверхности снов,
Оплакиваемой лицемерием ветра,
Только крайний распад – до атомов,
Спасение нет. Утопающих песенка спета.

Потускнел горизонт, и в просвет облаков,
Виден серп одичалой от боли луны,
Заполняет хрустальным дыханием тьмы,
Мои руки спасенные от кандалов.