8. Домик в деревне. - Клон и Лариса

10. ПРИКЛЮЧЕНИЯ ИВАНА ВТОРОГО И ВИЗИТ К ЛАРИСЕ

            Ближе к вечеру Ваня вышел из дома и направился в сторону лесопарка на окраине города. Этот лесопарк испокон веков был охранной зоной, где люди зимой катались на лыжах, а летом купались в многочисленных озерах, которые подпитывались подземными источниками. В советские времена там жило не менее полутора десятков лосей, миролюбивых и почти домашних. Люди фотографировались рядом с ними едва не в обнимку, не опасаясь быть намотанными на рога. Правда, когда у лосих появлялись детеныши, их благоразумно оставляли в покое. Но это и естественно. Однако в начале девяностых годов прошлого века всех и лосей перестреляли с голодухи. И никто не смог их защитить. Впрочем, удивляться этому не стоит, тогда в городе резко уменьшилось и поголовье бродячих собак, кошек, шла охота на голубей и даже крыс. Все шло в пищу до предела обнищавшему народу. И только недавно в парке снова появилась пара лосей с детенышем. Но они прятались в самых глухих местах и никого к себе не подпускали. Однако люди были уверены, что они в конце-концов одомашнятся, как их предшественники, и всё возвратится на круги своя. Но в двухтысячных на парк свалилась новая напасть: сгорел этнографический музей – два десятка деревянных строений, в том числе церковь семнадцатого века, уникальная усадьба с деревянными колоннами и изразцами, а так же много других зданий. Их еще сорок лет назад искали по всей области, разбирали по бревнышку, реставрировали и устанавливали на самой большой поляне лесопарка. И каждое из строений стало музеем старинного деревенского быта. Туда водили экскурсии, там же проходили семинары историков и краеведов. И вот, в одночасье, всё это великолепие обратилось в пепел, а на месте музея тут же повырастали, как грибы, кирпичные коттеджи, обнесенные глухими заборами. А у двух ближайших озер появилась вооруженная охрана, которая никого к ним не подпускала, кроме хозяев незаконных коттеджей. И никто ничего не мог с этим поделать, хотя разрешение на строительство никто не давал, равно как и на право приватизации озер. Правда вновь избранный мэр попытался было отвоевать у наглых криминальных авторитетов хотя бы захваченные ими озера для общего пользования, но тут же получил две пули в живот, угодил в реанимацию, а, выздоровев, рта уже не открывал. Вот в одном из этих коттеджей и жила известная предприниматель – Лариса Васильевна. Туда, и направлялся Ваня для задушевной с ней беседы.
            Когда Ваня подходил к ближайшим водоемам, начало смеркаться. Но у воды на лавочках, и прямо на земле сидело и лежало довольно много народа. Хотя никто, конечно, не купался. Вода в конце мая была еще ледяная. Люди просто отдыхали: играли в карты, пили пиво, травили анекдоты. Ваня прошел по узкой перемычке между двумя озерами, потом миновал с правой стороны еще одно, миновал тропинку через перелесок и остановился невдалеке от еще двух водоемов идеально круглой формы с кристально чистой водой. Вокруг них суетились строители, вкапывая в землю бетонные столбы. Между столбами, очевидно, предполагалось натянуть сетку рабица, а, может, и колючую проволоку.
            – Какой пейзаж испортили! – вздохнул Ваня, приближаясь к строителям.
            Но из-за их спин тут же выскочили два амбала, одетые в форму частного охранного предприятия «Стикс» и преградили ему дорогу. Ваня от души расхохотался, увидев эту надпись на левой стороне груди каждого из амбалов.
            – Чего смеешься, недоумок? – спросил один из этих упырей. – Вали, откуда пришел, пока голову не открутили!
            – Да вот надпись у вас забавная. – ответил Ваня, не обратив никакого внимания на прозвучавшую угрозу. – Вы хоть знаете, что такое Стикс? Это – река смерти в древнегреческой мифологии.
            – И предупреждение для ныне живущих. Проваливай, кому говорят!
            И тут Иван не на шутку разозлился. В мгновение ока преодолев пространство между ним и чоповцами, он двумя точными ударами отправил обоих искупаться в весенней водичке. Рабочие-узбеки сразу исчезли в ближайшем перелеске, а с двух сторон уже  бежали на помощь сослуживцам еще шестеро охранников с травматическими пистолетами в руках. Ваня спокойно стоял на месте и ждал их с ехидной улыбкой на губах. И тогда чоповцы начали стрелять в него резиновыми пулями, которые, впрочем, не наносили ему никакого вреда. Он по прежнему улыбался. А чоповцы, слегка испугавшись, остановились метрах в десяти от него с каждой из сторон. А от озера послышались стоны  их товарищей, которые только ползком смогли выбраться из воды, и теперь лежали на берегу, не в силах пошевелиться от боли. Ваня разжал сжатые в кулак пальцы, и повернув голову сначала направо, потом налево, сказал насмешливо: «Вот они, ваши пули. Получайте назад!». И резко развел руки в стороны. Всех до одного чоповцев будто подкосило. Они разом упали на траву и стали корчиться от боли.
            – Футболисты такие же концерты выдают, когда хотят судью разжалобить. – насмешливо сказал Ваня, и продолжил свой путь к Ларисе Михайловне.
            Метров через двести он достиг одной из трех улиц в коттеджном поселке и, пройдя по ней метров двадцать, чуть не попал под колеса шестисотого Мерседеса, рвавшегося вперед, не разбирая дороги. Ваня шел с правой стороны, и водителю иномарки вполне хватило бы места разминуться с ним по всем правилам уличного движения. Но, как говорил еще дедушка Крылов, «у сильного всегда бессильный виноват». Поэтому водитель резко распахнул дверцу и заорал благим матом: «Ну, ты, чмо тупорылое, куда прешь!? И что вообще здесь делаешь!? Зубы пересчитать?». Из Мерседеса тем временем выбралась молодая, импозантная блондинка и стала с интересом наблюдать за происходящем.
            – А ты стоматолог, что-ли, в зубах ковыряться? – насмешливо спросил Ваня.
            И владелец шестисотого Мерседеса сразу сник. Он вдруг понял, что бессильным в данной ситуации может оказаться именно он, а не случайный пешеход, от которого веяло такой спокойной уверенностью в себе, что любой призадумался бы. Но только не импозантная блондинка.
            – Леш, – сказала она. – Чего ты с этим оборванцем лясы точишь? Набей ему рыло, чтобы всю оставшуюся жизнь на таблетки работал.
            И Леша понял, что не имеет права ударить в грязь лицом перед своей подругой. Он с угрожающим видом двинулся к Ивану, но вдруг споткнулся на ровном месте и упал. Прямо мордой об асфальт. Еле поднявшись на ноги, он закашлялся и стал выплевывать осколки своих зубов.
            – Ну вот! – развел руками Ваня. – Хотел мне зубы удалить, а получилось, что себе. Бывает и так, ничего не поделаешь. Шел бы ты, господин хороший своей дорогой, и не задирал каждого встречного!
            Леша послушно развернулся и, брызгая во все стороны кровавой слюной, побрел к своей машине. И только «глянцевая» блондинка не успокоилась.
            – Слушай, ты, бомж вонючий! Ты уже труп! – заорала она.
            – Ай-яй-яй, девушка! Разве можно такой красивой девушке извергать из себя подобное? Может хотите и свои зубы пересчитать? Это очень легко устроить. – сказал Ваня.
            Девушка испугалась. Девушка побледнела. Девушка заткнулась.
            – Вот и ладненько. Да останутся ваши зубки при Вас! Да не покинут они никогда вашего ротика! Я лучше колеса вашему шестисотому пересчитаю.
            И в тот же миг все четыре колеса Мерседеса будто выстрелили в разные стороны, разрывая резину на мелкие клочья.
            – А теперь я ухожу. – подвел итог Ваня. – Меня не было и нет, вы просто попали в аварию. Странную, конечно, аварию, но тут уж ничего не поделаешь….Девушка, что с вами произошло?
            – Не знаю. – покачала головой блондинка. – Ехали спокойно, и вдруг как грохнет! Леша вон пострадал сильно, а я, вроде, нет…
            – Помощь нужна?
            – Нет, спасибо. – прошамкал Леша. – Сами справимся.
            И, грустно усмехнувшись, Ваня направился дальше по асфальтовой дороге между трехметровыми каменными заборами. Это, по его мнению, было глубоко символично. Высоченные заборы как бы символизировали возникший на рубеже веков непреодолимый нравственный и экономический раздел на богатых бездельников и нищих работяг, на ростовщиков и нормальных людей. И граница эта проходила не только в городах и селах, но и через семьи, через друзей, через души и сердца миллионов россиян.
            Но вот и калитка в дом Ларисы Михайловны. Ваня постоял немного перед ней и нажал на кнопку звонка.
            – Кто там? – раздался через громкоговоритель голос телохранителя Василия, который уже появлялся однажды на страницах нашего повествования.
            – Я! – ответил Иван.
            – «Я» – последняя буква в алфавите. – блеснул небывалой эрудицией туповатый Василий.
            – С этим трудно спорить. – согласился Ваня. – Но для меня ты сейчас откроешь калитку. Раз, два, три. Открывай!
            Калитка щелкнула и дверь открылась. Ваня прошел по тропинке между экзотическими кустарниками к дверям шикарного особняка и вплотную приблизился к вышедшему навстречу Василию. Василий тупо смотрел на него, совершенно не понимая, что надо делать в данной ситуации. Через пару секунд к нему присоединился и Михаил с Лешой. И тоже застыли соляными столбами.
            – А вечер-то какой приятный. – мягким голосом сказал Ваня. – Садитесь, друзья мои, на скамейку и отдыхайте спокойно. Сегодня я за вас подежурю.
            Все трое телохранителей послушно дошли до указанной скамейки, сели на нее, положили руки на колени и с отрешенным видом уставились на куст китайского лимонника. А Ваня спокойно вошел в хозяйский коттедж и поднялся по ажурной полукруглой лестнице на второй этаж. Вошел в залу, увешанную старинными картинами и заставленный итальянской мебелью. Даже компьютерный столик был итальянский, хотя сам компьютер – японский. Ваня уселся в большое кресло, обитое кожей крокодила, и стал ждать появления хозяйки. От нечего делать он взял в руки книжку, лежавшую рядом, на журнальном столике и взглянул на заглавие. Книжка называлась «Камасутра». Ваня хмыкнул и положил ее на место. Но вот в коридоре послышалось шлепанье босых ног, отворилась дверь, и в комнату вошла совершенно голая Лариса Васильевна после душа. Она подошла к настенному зеркалу, взяла с трюмо гребешек и стала расчесывать свои шикарные каштановые волосы. Причесавшись, положила гребешок на место и застыла, внимательно рассматривая своё отражение во всех подробностях. Потом повернулась боком, зачем-то втянула в себя свой живот, и без того небольшой, потрогала почти девичьи груди третьего размера и, видимо осталась довольна увиденным, поскольку заложила руки за голову, потянулась и заулыбалась.
            – Лариса Васильевна. – не выдержал Ваня. – Вы бы оделись. У Вас гости, хоть и незваные.
            – Я тебя сразу заметила. – отмахнулась Лариса Васильевна. Мои ребятки хоть живы?
            – Живы, но спят, сидя. – машинально ответил Ваня. Даже он со своими способностями не ожидал от этой бизнес-леди подобного бесстыдства.
            – А я сегодня с Василием хотела сексом заняться. Но раз ты его усыпил, ты его и заменишь.
            – Вот уж не надейся, не для этого я пришел. Одевайся и давай поговорим.
            – Я в своем доме. Как хочу, так и хожу. А что это ты, юноша, тыкать мне стал. Мы с тобой на бундершафт не пили.
            – Я обращаюсь на Вы к приличным женщинам. Но, когда вижу перед собой голую шлюху, то это желание само собой отпадает.
            – Вот уж шлюхой меня никак нельзя назвать. – совершенно спокойно возразила Лариса Михайловна. Шлюхи за свои услуги деньги берут, а я, наоборот, плачу. Поэтому здесь всё наоборот.
            Она подошла к соседнему с Ваней креслу и уселась в него всё в том же натуральном виде. Элегантно протянула руку к журнальному столику, взяла из расписной шкатулки сигарету, щелкнула зажигалкой и глубоко затянулась.
            – На сигаретных пачках сейчас всякую ерунду пишут, поэтому я их сразу выкидываю. – объяснила Лариса Васильевна. – А на этой коробочке у меня сбоку написано « каждая выкуренная сигарета продлевает жизнь на полчаса»
            – И ты эту коробку всегда с собой носишь?
            – Зачем? У меня и портсигар есть с соответствующей надписью.
            – Лариса Михайловна, я Вас настоятельно прошу одеться, ибо не могу серьезно разговаривать, когда Вы в таком виде.
            – К чему серьезные разговоры здесь и сейчас?
            – Тогда я сяду на стул прямо напротив, и буду непрерывно пялится на Вас…И вновь перейду на ты!
            – Да тыкай, мне не жалко. А что касается «такого вида», то и я тебя самым внимательным образом рассмотрела, пока ты в профессорской ванне пребывал. Так что все по честному, пялься. – и Лариса Васильевна улыбнулась самой обворожительной улыбкой.
            – Пойду Василия разбужу. – сказал Ваня.
            – Сидеть! Не нужен мне никакой Василий, я тебя хочу. Возьми меня!
            – Не возьму! – промычал Ваня.
            – Тогда никакого разговора у нас не получится. Ни о чем. Я привыкла получать, что хочу. И тогда я добрая. А кто мне отказывает, тот становится врагом ни на жизнь, а на смерть!
            Лариса Васильевна затушила сигарету, вскочила со своего кресла, мигом переместилась на руки к Ивану, обхватила его руками за шею и впилась своими губами в его. И Ваня уступил. Не из каких-то высоких соображений, а как простой мужик, которому предлагает себя такая роскошная женщина. Наверное Лариса Васильевна, меняя своих телохранителей в постели, мочалила их до такой степени, что они на следующий день и пальцем не могли пошевелить. Но Ваня был не совсем человеком, а поэтому оказался первым, кто измочалил ее. Утром она сама не смогла подняться на работу. Только позвонила в офис, и сказала, что ее сегодня не будет.
            – Ну, теперь твоя душенька довольна? – спросил ее Ваня, появившись из кухни с дымящемся кофе на подносе.
            – Да, да… – прошептала Лариса Васильевна.
            – Тебе сорок три года. – задумчиво произнес Ваня. – Когда-то ты мечтала иметь много детей, но врачи поставили диагноз «бесплодие». И тогда ты обозлилась на весь мир, и пошла в криминальные структуры, благо, что твой брат – уголовный авторитет, и твой отец – большой чиновник с готовностью помогли в этом.
            – Зачем бередить мои раны, это жестоко! – заплакала Лариса Васильевна. Оказывается, она и плакать могла!
            – Я сказал это потому что смог подарить тебе ребенка. Через три недели сходи к гинекологу, и он подтвердит.
            – Что ты сказал? – Лариса Васильевна зарыдала еще сильнее. – Неужели это правда?
            – Я всегда говорю правду.
            – Господи, какое счастье…А это точно? Никаких сомнений?
            – Абсолютно! Только про секс на ближайшие девять месяцев забудь, это может повредить плоду.
            – Да какой секс? Он мне теперь и даром не нужен!
            – Не зарекайся. – улыбнулся Ваня. – Я сейчас уйду, а вечерком зайду поговорить. А по пути твоих балбесов разбужу, а то они так и сидят на лавочке в ступоре.
            – Только обязательно приходи!
            – Приду. Мне это не меньше тебя нужно.