Матери - часть - 1

Судьба – печать  на  документе,
Судьба – печать  у  нас  в  душе.
Жизнь  наша,  как  на  киноленте,
Отснята  загодя,  уже.

      

         М А Т Е Р И


           Бондарчук - Лопуховой
             Ольге     Фёдоровне
                посвящается.

       
Мама,  ты   прожила  не  мало,
Хлебнула  горюшка  сполна.
О  чём  ты  думала,  мечтала,
На  свете  для  чего  жила?

Мне  не  понятна  твоя  участь,
Твои  страданья  с  юных  лет.
Мне  подарил  нелепый  случай
Последний,  мама,  твой  завет.

Когда  в  постели  ты  лежала,
И  встать с  кровати  не  могла,
Ты  мне  поведала  не  мало,
Как  сложилась  твоя  судьба.

И  я  живу  с  рассказом  этим,
С  преддверием  своей  судьбы,
И  думаю  о  лихолетье,
С  которым  повстречалась  ты.

И  вновь  пишу,  в  надежде  слово
Оставить  о  тебе  навек.
Моё  желание  не  ново.
Уж  так  устроен  человек.

В  своём  желанье  поделиться
Тем,  что  он  носит  на  душе,
Он  как  бы  хочет  заступиться
За  своих  братьев  на  земле.      


Примером  жизни  покаянной
Совет  дать,  как  на  свете  жить.
Примером  жизни,  Богом  данной,
Как  ненавидеть  и  любить.

          *    *    *

Жизнь  начинается  с  того,
С  чего  себя  мы  вспоминаем.
Мне  мать  из  детства  своего
Поведала  всё  то,  что  знаю.

Что  знаю  я  не  по  кино
И  не по толстой  школьной  книге.
О  том,  что  было  так  давно  -
Истории  недавнем  миге.

Что  знаю  я  из  первых  рук,
От  пережившего  всё  это,
Душевных  ран,  телесных  мук
Мне  дорогого  человека.
 
          *    *    *

В  преддверии  волнений,  смут,
В  семье  крестьянской  баба  Настя
Пошла  «тяжелая»  на  пруд,
Не  ожидая  днём  ненастья.

Решила  чуть  помочь  своим,
Убрать  снопы  поближе  к  дому.
Шла  с  животом  своим  большим,
Уже  давно  родить  готова.
      
К  пруду  немного  не  дойдя,
Она  присела  и  упала,
Не  контролируя  себя,
Натужно,  в  схватках  закричала.

И  в  этом  крике  -  детский  крик
Прорезал  воздух,  как  сирена,
И  в  этом  месте,  в  этот  миг
Ребёнок  выскочил  из  плена.

На  свет  явилась  моя  мать,
Так  неожиданно  и  быстро,
Что  некому  её  встречать
Здесь,  в  поле,  было.
                Так  уж  вышло.

Чуть  отлежавшись  на  траве,
В  платок  ребёночка  укутав,
Пошла  роженица  к  себе
Шагами,  будто  ноги  в  путах.

           *    *    *
       
Росла  мать  резвой,  боевой,
Здоровой  девочкой  и  сильной, 
И  бабка  мою  мать  с  собой.
Брала  на  поле.
               День  был  длинный.

Но  сколько  было  тех  забот,
Что  в  голове,  как  рой
                роились,
И  в  доме  всяческих  работ,
Которые  на  всех  делились.

В  шесть  лет 
               мать  нянькою  была,
А  в  восемь  - 
                пастушком   ходила,             
И  баба  Настя  дочь  брала
На  поле,  когда  рожь  косила.

И,  в  свои  десять  малых  лет,
Снопы  девчоночка  вязала.
Уж  хорошо  ли  или  нет,
Работала  и  помогала.

В  двенадцать  -  на  току  была,
На  сортировке  урожая,
И  горы  спелого  зерна
Лопатила,  мешки  считала.

И  заработала  себе
Два  платья,  юбку  и  кофтёнку,
И  туфельки  на  каблучке.
И  не  узнать  было  девчонку.

И  радостью  её  глаза
Светились,  как  её  улыбка.
Не  знала  трудностей  она.
Но  счастье  девичье  так  зыбко.

Когда  всё  было  хорошо
В  большой  семье, 
                трудом  живущей,
В  стране  вынашивалось  зло
На  год  лихой,  на  год  грядущий.

И  если  верить  слухам  тем,
Каким - то  роковым  приметам,
Тринадцатое  не  совсем
Счастливое  число  при  этом.

Когда  тринадцать  было  ей,
Девчонке  радостной,  весёлой,
Девчонке  -  матери  моей,
Она  шла  с  сумочкой,  из  школы.

И  повстречала  во  дворе,
В  стенах  родительского  дома,
Людей  чужих.  Они  себе
Забрали  лошадь  и  корову.

И  вещи,  завязав  узлом,
Тащили  по  двору,  как  сани.
Скотину  кто-то  бил  кнутом,
И  столько  было  крика,  брани,

Что  мать  опешила  моя.
В  глазах  девчонки  страх  и  ужас.
Её  вопящая  семья
Толкалась  босяком  по  лужам.

Кошмарный  сон,  но  наяву,
Покруче,  чем  в  кино  сюжетик.
Я  в  представлении  кручу
Несносные  картины  эти.

Как  подбежал  какой - то  дед
И  сиплым  голосом,  надрывно
Орал  девчонке  "Комитет",
"Кулак"  и  мат  свой  непрерывно.

"Сымай  одёжку", -  приказал.
"Обувку  тоже,   побыстрее".
Кофтёнку,  туфельки  забрал,
И  стал  ещё  страшнее,  злее.

Готов  был  в  волосы  её
Вцепиться  грязною  ладонью.
"Ответишь,  сучка,  мне  за  всё,
Начальник  над  тобой  я  ноне!

Теперича  решаю  Я
Кому  как  жить  на  белом  свете,
Теперя  правит  беднота,
Я  заседаю  в  комитете!"

И  во  дворе,  теперь  чужом,
Мать  за  минуту  повзрослела,
А  ноги  первым  холодком
Щипало  и  горело  тело.

И  в  рубашоночке  простой,
Как  сирота  она  стояла,
Как  будто  стала  вдруг  немой,
Стояла  в  страхе  и  дрожала.

Отца  куда - то  увели,
Под  дулом  старенькой  винтовки,
А  мать  и  дети  побрели
Искать  ночлега  у  свекровки.

    (Продолжение  следует)