Видения в городе нищих

Сумасшедший художник
Навешивал реку на шею,
как шарф,
Шелестели шершавые раки в скворчании вольном.
По спине, по плечам, рыба-полночь
Поползла по мерцающей дужке меча.
Чешуя развивалась, как полы.
Рыбья полость сползала по разные грани, рыча.
И в немом размноженье считала свои половины,
Половиня икру в оссиянном пространстве меча,
Колотила художника в дрожью прорытую спину.

Я сама завернулась в свою мелкотарную дрожь.
Я сама свои жабры заспинно перелистала.
Шарф был синь и летел в переливчатость кож
Ометаллевшегося металла.

Вдруг - обвал.
Это ракушкой тело с костей соскребли.
Но художник, бесчувственный к боли,
скелет свой стращает
               
И рисует изъяны и ямы в объедках земли
 И с холста фортепьянно
   чужими глазами вращает.

Но художник,
  всё так же скелетисто кисточку сжав,
Потолочьям подвала рисует своё посиненье,
Вдруг бросается с воплем,
Меж ног своих реку зажав,
С хрустом раки летят
   и заходятся рыбы в шипенье.
Он повесился, речкой за шею себя обмотав.
   
   У композитора.
(продолжу потом)