Если, вдруг, сойдутся гости...

               
                * * *
Если, вдруг, сойдутся гости
На обретшем мной погосте
И начнут судить, судачить,
Чтобы все переиначить,-
Упрощу я им задачу
И при жизни час истрачу:
Объясню, кем все же был я,
В жизни, что сильней любил я…

Был бунтарь я по натуре,
Подчинялся страсти – дуре,
Много раз я обжигался,
Чудом сам собой остался.

Вынуждал я многих злиться,
Подлецам давал раскрыться:
Выявлял противоречьем -
Кто, с каким, живет увечьем.

Был я дерзок по природе,
Но в седле держался вроде:
На себя чужое бремя
Брал, удерживая стремя.

Был, насколько мог, свободным,
Власть имущим,- неугодным,
Отчего сводило скулы
Держимордовой акулы.

Много раз меня ломали, -
Брешь в моей душе искали,
Но я знал свои изъяны…
Упреждал, скрывая раны.

Сторонился власти, славы,
И безудержной забавы...
И Господь меня избавил
Участи, кто миром правил.

Говорил всегда что думал,
Был готов свести на юмор
Все, что распри возбуждало
Как змеи холодной жало.

Не был к бедам равнодушен,
Даже если стон приглушен
Был терпеньем духа, воли
Всех, страдающих от боли.

Помогал я слабым, бедным,
И, по сути, был безвредным:
Многое прощал я людям,
Не мешая божьим судьям.

Подходя к избе ли, к дому
Был готов помочь любому,
Кто был искренен в желанье
Принимать благодеянье.

Был в полете одиноком
В устремлении высоком:
Мысленно стремился к звездам,
Но понял, что слишком поздно.

И решил я делать дело
То, которое умело
Мог поднять до совершенства…
В том и видел верх блаженства.