Соловей-разбойник

Бессонная ночь улетает в рассвет
За близкую грань окоёма.
Я жду. Ведь окольной дороги тут нет,
И ОН уже вышел из дома.
Глядят черепа из высокой травы
С улыбкой злорадной бесстыжей,
Ведь меч, что так жаждет моей головы,
Всё ближе и ближе.

Дубрав заповедных угрюмый покой
И ельников тишь первозданных
Хранил я от жадности лютой людской,
Губя без пощады незваных.
Шли рати, дружины, волна за волной
В стремлении сжечь и порушить,
Но свист раздавался магический мой,
Из тел вынимая души.

Шаги человека по миру легки
И нет от него обороны.
Иссякли с живою водой родники,
Их звоны сменились на стоны.
Святые дубравы – последний оплот
Для выживших и недобитых,
А я для народа лесов и болот –
Единственная защита.

Мне как-то с небес на заре прокричал
Оракул всеведущий, ворон,
Что сидень Илья с лавки на ноги встал,
Оружен мечом Святогора.
Он ждал слишком долго. И он не свернёт
С пути, что подарен Судьбою
И скоро отправится в дальний поход
За моей головою.

Каликами вещими заговорён
От древней волшбы Темнолесья,
Посланцем  Богов приближается он,
Пылающий лютою местью.
Свой мир избавляя от нечисти злой,
Идёт он на дело благое,
Чтоб, выбив мне правое око стрелой,
Остаться в веках героем.

А после пройдут, что по травам коса,
Людское творя правосудье,
Под пашни свои выжигая леса
Хозяева новые, люди.
И станет немедленно всякий иной
Для стрел и для копий мишенью,
Поэтому я принимаю свой бой
На уничтоженье.

Пусть нет у меня даже шанса в борьбе
С исполненным силы детиной,
Но воздух пронзит, словно вызов судьбе
Последний мой свист соловьиный.
Не хвастать тебе, дескать, взял Соловья
Как пьяную девку за груди!
Пускай будет полной победа твоя,
Но лёгкой она не будет!

И вот уже слышится топот копыт
И звон воронёной кольчуги.
Сверкает заклёпками медными щит.
Лес замер в священном испуге.
Ты прямо поехал – убитому быть!
И в высь вороньё над дубами…
…как жаль, что нам не о чем поговорить!
А ведь могли быть друзьями…