Путь в небеса

   - Убирайся из моей жизни! – она кричала в пустоту, и эхом раздавался пронзительный крик отчаяния. Она четко осознавала, что с этим надо покончить, но не было сил - решиться на этот шаг… Его уже не было в ее жизни; остались только воспоминания, и нервная дрожь ползла по ее замерзшему телу. Замерзшему, однако, не от холода, а от внутреннего страха перед одиночеством. Она чувствовала дикую усталость после всех бессонных ночей, проведенных в тоске и воспоминаниях, после долгих прогулок под дождем и размышлений, после напрасных черно-белых надежд, которые она по-прежнему хранила в своем израненном сердце, надежд о его возвращении…
     Ее нежное утомленное лицо уже не могло выражать эмоций, а грустные большие глаза утратили способность сиять… Сколько длилось это состояние – она уже не могла сказать. Она больше не верила, что разбитое на мелкие осколки сердце, сможет исцелиться и перестать любить…
    Только ночь могла понять все ее страхи и переживания. Ни один человек не смел заменить ей привычное мучительное наслаждение красотою и грациозностью ночи, ибо ее поэтическая душа желала высшего, но не умела сопротивляться тому, что предлагал ей он. Редкие встречи, возможность забыться, и потом вновь возненавидеть себя за слабость духа. Возненавидеть до боли в висках, до головокружения…
   Он мог исчезнуть и не появляться; он мог не вспоминать о ней долгими, бесконечными месяцами. И лишь однажды, в день, когда он не находит себе занятия или очередной женщины на некоторый период времени, он мог внезапно вспомнить о ней, придти и остаться. И также тихо, не объясняясь, покинуть ее вновь…
   Она ненавидела ждать эти вечера, ненавидела то, что позволяла себе хватать телефон и в порыве одержимости набирать его проклятый номер! ненавидела то время года и суток, которое напоминало ей о встречах с ним. Она презирала его жизнь, все, что его окружало и его самого, но не могла не желать его видеть. Немыслимое желание овладевало ей.
   - Убирайся из моей жизни! – в те минуты она проклинала все, что когда-то связало их, таких разных и по-своему одиноких. Его одиночество, тем не менее, еще не казалось ему трагическим. Он еще не чувствовал ясно, что наступит время, когда все женщины, плененные им и брошенные после, не вернутся и не пожелают встречи. Тогда он, быть может, захочет вернуться к той, с кем ему было уютнее, теплее, и, быть может, он даже допустит мысль о том, что нужно учиться любить не только себя… Но даже та, которой он захочет посвятить себя, не простит его за прошлое: все хладнокровные обманы, сказочные обещания и притворства станут первой трагедией его внутреннего мира, которую он прочувствует лишь тогда… Эта картина четко нарисовалась в ее сознании, и она тотчас представила, как долго будет улыбаться, когда увидит, насколько несчастным и отрешенным сделает его жизнь в наказание за дерзкую жестокость! Благодаря этому, она снова научится улыбаться…
      А теперь только утро, теплое и солнечное, как назло; одинокое и тревожное, как обычно. Его нет… Его так и не было… Чашка недопитого, остывшего за ночь, кофе… Слепо и безжалостно убитая мечта… Блики ненавистных солнечных лучей на окне, и горькое рыдание, от которого остался влажный след на подушке… Его нет… И это привычно. Отчего же тогда слезы?.. И сердце гложет обида - отчего?.. Остаток дня – такая же пустота. Молчание телефона. Разбитая в порыве боли и гнева, ваза… Ваза, в которой давно не было цветов, которую было не жалко разбивать…
      Она была бы рада обрести каменное сердце, не способное помнить и любить; обрести такое сердце, как у него, в котором нет места для кого-то, сердце, не знающее боли и тоски, для которого было бы так просто – возненавидеть… Она завидовала ему лишь в том, что ему чужда была привязанность и любовь…
     - Никогда не появляйся! Ненавижу тебя!..
    Счастье давно забыто. А быть может, его и не было?.. все, что прежде она называла счастьем, оказалось самой большой бедой, обрушившейся на ее судьбу…
Осталось глубже вдохнуть воздуха, и снова лечь спать, чтобы не думать, не помнить, не ждать… Она больше не чувствовала живой свою душу, она больше не верила в существование справедливости на земле…
     Печальная квартира. Мрачное прошлое, которое можно прочитать в осеннем дожде, оставляющем мутные потоки на окнах. Тишина, которую нельзя разрушить даже этим отчаянным криком…
     Реальность, которую не изменить…
Она перестает кричать, надевает любимое синее шелковое платье, открывает любимые французские духи и блаженно вдыхает их аромат. Затем беспечно распространяет его по одежде ради очередной и последней прогулки по местам воспоминаний… Она мечтает о тихом полете над городом, который осуществится лишь в ее воображении, когда она пристально всмотрится в яркие солнечные лучи лазурного неба, и хотя бы на мгновение перестанет думать о нем, всецело окунувшись в несбыточное.
     Удушающее чувство внезапного вдохновения, которое принесет забвение и тепло. Возвращение к фантазии. Легкой походкой она будет спешить к небесам по прозрачной лестнице, чтобы найти в небесных красках успокоение…
      А со стороны на нее будут смотреть одухотворенные ее легкостью, глаза незнакомого странника, незаметно проскользнувшего мимо. И судьба уже не даст им шанса встретиться. Слишком пленена она собою в те минуты, слишком привыкла любить его и воплощать его образ в природу, слишком свободна и красива она теперь, чтобы, наконец, гордо и смело подняться в небесные выси одной.
      Открытое настежь окно… И прохладный воздух, резко проникающий в комнату… Осталось чуть-чуть… она решается…
      И в тот миг ничто не тревожит ее. Не тревожит высота, не тревожит страх… В тот миг его с ней нет, она спокойна и счастлива, и по-прежнему, презирая его до безрассудства, она уже не ждет его. Она жадно ловит краски солнца, и яркий свет наполняет все ее сознание новой мечтой… Мечтой, ведущей в никуда, единственной мечтой, способной заморозить ее сердце…
Последний фрагмент воспоминаний…и…вечная ночь, которую она так любила…