Письмо земляку

                …А  вот правды сказать не умею,
                Но, даст бог, я еще научусь.
                О. Митяев

Поклон тебе, Олег,
От бывших, но… коллег,
Вдыхающих челябинскую осень.
Наверно, под Москвой
И ты следишь с тоской,
Как тает в небе жизни этой просинь.

Казалось бы, вчера
Светлели вечера,
«Осколок эха» был сильнее ночи.
Летело мимо тьмы:
«Как здорово, что мы…».
И все, что с этим связано, короче.

Кому был незнаком
«Бой в парке городском»? —
Мы все тогда причастны были к бою.
Однако же «врачи»,
Как нынче не ворчи,
Всегда «склонялись» только над тобою.

А в строчках об отце
Ты плакался в конце,
Что Бог еще научит петь правдиво.
Но что он может, Бог,
Когда орда пройдох
Решила на халяву жить красиво?..

Поклон тебе, Олег,
От «правильных» коллег
И «твердых» однолюбов, между прочим.
А что насчет «ножей» —
«Соседкам» без мужей
Мы после их «гостей» немало точим.

Когда они в Париж
От криминальных «крыш»,
Богатых дураков и беспредела
Бегут, забыв свой дом, —
Им хочется потом,
Наверно, разобраться, в чем же дело.

А ты ласкаешь слух:
«Крепите, люди, дух»!
Чего, мол, волноваться — «скоро лето».
Сорвать бы тормоза,
Открыть слепым глаза!
Но на эстрадах платят не за это.

Во все века вранье
Кормило воронье…
(Почувствуй двуединый узел строчек!).
Когда их шепчет Бог,
И прыткий скоморох
Немеет, вспоминая свой росточек.

Поэтому, Олег,
Пускай не зимний снег
Давно летит на головы и души,
Мы помним наше «мы»,
От алчной кутерьмы
Звучащее над родиной все глуше.

Другие собрались
Под «мраморную слизь»
И как за горло держат жизни просинь:
Все меньше окоем.
Но мы еще поем,
Взрывая загазованную осень.

Немногие из нас,
Вдыхая этот газ,
Обратно выдыхать способны песню.
И чем она честней,
Тем больше шансов с ней
Когда-нибудь подняться к поднебесью.