Когда ты знаешь, есть другой, не ты...

Когда ты знаешь, есть другой, не ты,
не ты – неловкий, огненный, огромный,
а кто-то сплошь из света, из воды,
тишайший, скромный…

Когда любовь становится черна,
и гнев растёт под гоготок и хохот –
твой собственный, – когда встаёт стена
шушуканья, молчков, чертополоха
кухонных разговорчиков, когда
презренные над сердцем, мелкозубы,
вдруг задевают что-то без труда
болезненно и грубо…

…как? это как? о ком? не обо мне?..
ах, обо мне!.. а я – не замечаю,
стою, больной и маленький, в огне
с такими – полудетскими – плечами.
Всё полыхает – оспа и весна.
Желты страницы, пальцы, пятна света.
Кто виноват, что есть всего одна
летящая над зрителем комета,
кто виноват, что всех по именам
повызывали, башня опустела,
а безымянному какая есть – одна –
вся эта музыка, изъятая из тела?
Она – на раз, и дольше века раз –
такая всем вокруг владеет сила, –
и я при ней не поднимаю глаз,
она меня об этом попросила.

А был ли голос? Голос был горой –
на три страницы подвига и плача,
пока горел вне времени герой,
записки удивительные пряча
то под замком, то по блокнотам, где
чёрт разберёт, кому какая строчка
предательства и счастья – о судьбе
одна на всех счастливая сорочка.

И о тебе, звезда моя, строка.
Но – саламандра – без огня и жара,
не разжимая губ, пока близка
твоя рука, пока ты не сбежала.
Что было пламя, превратится в дым,
неощутимы тишина и тело,
чтоб только звёздам – наглым, молодым – 
оставшаяся музыка гремела.