Киргизская сказка Золотая рыба

21.03.11-06.04.11

В далёкие часы стоял огромный город,
И правил в нём трусливый злобный хан.
Жесток был и давно уже немолод,
А наречён был именем Бекджан.

Близ города текла река большая,
Там, на окраине, старик с семьёю жил,
Улов на рынке ежедневно продавая,
А рыбу ту, сетями он ловил.

В семье рос сын, он Исмаилом звался,
Отцу парнишка часто помогал.
Но в день тот, дома с матерью остался,
А случай шутку взял, да и сыграл.

Попалась в сети золотая рыба,
Её он вытащить сумел едва-едва,
Тяжёлая, что каменная глыба,
И тут от страха закружилась голова.

- А ну, как хан прогневаться изволит,
И то, что рыбу выловил такую, не простит?
Он так жесток, прольются реки крови,
Пойду к нему, пусть дело сам решит.

Сеть с рыбой наш старик забросил в воду,
И поспешил к Бекджану во дворец.
Пешком туда не меньше часа ходу,
А нА берег к сетям пришёл юнец.

Ему хотелось нужным быть, полезным,
И любопытство жгло: поймалось что?
- Раз нет отца, так буду я любезным,
Сам сеть проверю, а улов – в ведро.

Глазам сначала парень не поверил,
Такой огромной рыбина была.
К тому же, непростая, золотая,
Красива, словно полная луна.

- Бедняжка, как ты в сети угодила?
Спасайся, красоте такой лишь жить!
И в реку опустил, чтоб та уплЫла,
Добро иной раз хочется творить.

Подумав, камень в сеть юнец подбросил,
Да к матери отправился домой.
Решил родителям сказать, коль спросят:
С мальчишками был увлечён игрой.

Рыбак же, ко дворцу в тот час добрался.
- Мой хан, пришёл совет у Вас просить,
Такая рыба!!! Просто растерялся,
Вытягивать её, иль отпустить?

Вся блещет золотом, громадина такая!
А тяжелА, что вряд ли мне поднять!
- Поедем, вытащишь, и если золотая,
Я заберу, а ты награду сможешь взять.

Бекджан берёт джигитов для охраны,
И едут к речке рыбину смотреть.
Старик спешит доставить радость хану,
Едва приехали, как сразу тянет сеть.

А в ней лишь камень, ничего другого!!!
- Дурак, кого ты обмануть хотел?
Рыбак совсем не ожидал такого…
- Как ты посмел отвлечь меня от дел?

Хан был разгневан: “Так не обойдётся!
Чтоб завтра утром всю семью привёл!
Казню, едва взойдёт на небе солнце,
Сейчас же, с глаз моих долой пошёл!”

Старик жене и сыну всё поведал,
О том, что рыба померещилась ему,
Как хана звал, и тот приехал следом…
А в наказание велел казнить семью.

- На этом свете мы уже пожИли,
И не сегодня-завтра -  умирать.
Раз стражники пока нас не схватили,
Тебе, наш сын, советуем бежать.

- Могу два каравая дать в дорогу,-
Сказала мама со слезами на глазах.
Вернись однажды к отчему порогу,
И пусть благословит тебя Аллах!

Один совет: людей в пути встречая,
Их дружбы никогда не отвергай.
А, сев поесть, дай ломоть каравая,
Пред тем на части две неравных разломай.

И обе протяни, пусть выбирает,
Коль б0льшую возьмёт – с ним не водись!
А если меньшую себе он забирает,
То - верный друг, с таким и подружись.

Бежал из дома Исмаил той ночью,
А утром хан, взглянув на стариков,
Вдруг осознал, что их казнить не хочет,
И отпустил, не тратя лишних слов.

ТотчАс родители за сыном поспешили,
Но он ушёл, как видно, далеко…
Ни с чем вернулись, даже слёзы лили,
Без сына будет жить им нелегко.

Всё дальше парень уходил от дома.
Немало на пути людей встречал,
Делился хлебом раза за разом снова,
Но друга не нашёл, как не искал.

Все, право слово, словно сговорились,
Стремились лишь побольше хлеба взять,
Ну, а своим, так вовсе не делились,
И Исмаилу оставалось только ждать.

На горизонте город показался,
Когда его парнишечка догнал,
А Исмаил покушать собирался…
И юноши устроили привал.

Остаток хлеба надвое разломан,
И путник меньший для себя берёт кусок!
Мелькает мысль: Аллахом друг дарован,
Срок одиночества и неудач истёк.

- Как звать тебя, и далеко ль собрался?
- Я Израил, и мне 16 лет.
Вот, без родителей, один остался,
Хотел бы поглядеть на белый свет.

Тут Исмаил свою судьбу поведал,
О том, что из дому пришлось бежать.
Сам на свою семью навлёк он беды,
Ему семнадцать, счастье шёл искать.

- Будь старшим братом, вместе будет легче.
- Согласен, счастлив брата я иметь!
Семья любого одиночки крепче,
А разлучает братьев только смерть.

Ступили в город… шли как аксакалы,
Когда же двигались через базар,
К ним прицепились юноши - нахалы,
Полезли драться, голодранцами назвав.

И младший брат ответил кулаками…
А старший развернуться не успел,
Как нападавшие избитыми лежали,
И лишь один бежал, и уцелел.

Помчался трус, пожаловался хану,
Мол, чужаки, пришли издалека,
Избили наших, надобно охрану
Послать их задержать, намять бока.

И хан послал визИря, и джигитов,
С тем, чтобы в городе порядок навели.
- Не смеют наглецы ходить открыто!
Схватить, связать, и во дворец чтоб привели!

Недолго юношей по городу искали,
Они у речки собирались отдохнуть.
Как раз водою лица обмывали,
Да обговаривали предстоящий путь.

- А ну-ка, подойдите, - крик раздался,
Чуть выше по реке стоял отряд.
- С чего бы? В слуги я не нанимался!
Кому нужнее, пусть те и спешат.

Был возмущён визирь таким ответом.
- Связать их, будем разуму учить!
- А я джигитов не оставлю без совета:
Не подходите те, кто хочет жить!

Предупреждению, конечно же, не вняли.
Джигиты спешились, чтоб выполнить приказ.
Они не думали, что рисковали,
Что смогут двое, да их скрутят враз!

Едва приблизились, как Израил взмахнул рукою,
Блеснуло что-то, шесть голов скатилось с плеч.
- Вот это меч, каков по силе воин!
Визирь решил оставшихся сберечь.

- Остановитесь, мира мы желали!
Наш хан хотел на смельчаков взглянуть.
- А почему так сразу не сказали?
Нужна повозка, чтобы нам проделать путь.

- А на коне вы разве не сидели?
- Мы тяжелы, коню нас не поднять.
На лошадей ближайших парни сели,
А те упали, и не могут встать!

На сорок лошадей повозку взяли,
И еле-еле та повозка поползла!
Пока доехали, то кони так устали,
Сплошным потоком пена с них текла.

Увидел хан, что гости непростые,
Дворец им предоставил для жилья.
А слугам их желания любые
Велел отныне выполнять всегда.

И парни зажили, не зная горя…
Их развлекали два десятка слуг.
Но во дворце у хана видят вскоре:
И плач, и крики, а в глазах – испуг.

- Что происходит? – и визИрь ответил:
- В горах, что рядом, злой дракон живёт,
И так давно заведено на свете,
Ему красавиц отдают из года в год.

Дань страшная, ведь девушку съедает,
А ныне ханской дочери черёд…
Она одна, и хан теперь рыдает,
Его кровинушка, любимица, умрёт.

“Мы попытаемся сразить дракона,-
Сказал поспешно Израил тогда,-
Для смерти нет единого закона,
Жизнь полноценна, если есть борьба”.

Визирь отправился с докладом к хану,
А тот был счастлив: дочка спасена!
- Убьют чудовище, отцом невесты стану,
Герою же, достанется жена!

Ну, а другому, будет дочь сестрою,
Моя красавица, мой ангел, Гульджамал!
Ты лучшего из храбрецов достойна!
Визирь двум братьям волю хана передал.

И те отправились немедля в горы,
Но у подножья той, где жил дракон,
У них возникла небольшая ссора,
Спор, кто поставит первым жизнь на кон.

Как Исмаил не жаждал первым драться,
А Израил в словесном бое победил.
- Ты старший, значит должен жить остаться!
А после, вот что брату сообщил:

- Когда дракон меня увидит рядом,
Со свистом воздух он в себя вдохнёт.
Посыплю на него удары градом,
Он выдохнет – и пламя полыхнёт.

Я закричу от боли, что пронзила,
А ты услышишь резкий свист опять.
А дальше… может, ждёт меня могила…
Но жив останусь, стану я кричать!

Коль будет тишина, не поднимайся!
С таким чудовищем не справиться тебе!
Беги из ханства, и не возвращайся,
Есть горечь неудач в любой судьбе.

И Израил стал нА гору взбираться,
А в скором времени раздался сверху свист.
Чуть позже стало пламя растекаться,
Лавина из камней летела вниз.

Казалось, что земля заскрежетала,
Крик Израила просто сердце рвал.
И во второй раз всё пошло сначала:
Свист, пламя… и камней летящих шквал.

И тишина… - Погибнуть брат не может!
Спешит на место схватки Исмаил.
Но замирает перед смертным ложем,
Лежит в крови с мечом огромным Израил.

Гигантского дракона рядом тело,
Гора, что разрубили пополам.
- Каким же сильным был мой брат и смелым!
Обмою тело и земле предам.

И он к реке относит тело брата,
Где стал водой проточной обмывать.
- Какая горькая за жизнь дракона плата.
Едва сказал, а Израил вдруг стал дышать!

- Он 0жил! Есть Аллах на белом свете!
- Спасибо, брат, что не покинул ты меня!
Жизнь в радужном теперь я вижу цвете,
Когда друг рядом, нет прекрасней дня!

Для хана ухо у дракона отрубили,
Чтоб показать, чьих это дело рук.
И во дворец с известьем поспешили,
Один из них для Гульджамал теперь супруг!

- Герои! В жёны дочь отдать согласен,
Решайте братья, кто достойнее из вас?
Любой с моею Гульджамал получит счастье,
Пир свадебный сыграем хоть сейчас!

- Ты старший, и жениться первым должен!
- Коль ты согласен, то не против я,
Но и обратный вариант возможен.
- Я слишком юн, женюсь после тебя!

Сыграли свадьбу Гульджамал и Исмаила,
Гуляли сорок дней весёлый пир.
Любовь им крылья и блаженство подарила,
Слились их души в бесконечный мир.

Они забыли обо всём на свете…
А Израил, увидев это, загрустил.
- В саду цветущем загулял бездумный ветер,
И он напомнить о родителях решил.

Одежду нищего, купив за плату,
Зашёл к молодожёнам как-то раз.
И, обращаясь к названному брату,
Сказал с надрывом пару добрых фраз.

- Пускай не будет среди вас несчастных,
Тех, кто о Родине, отце и матери забыл,
О ком родные слёзы льют напрасно,
Кто в сердце пламя долга погасил!

- Любимый, - Гульджамал тотчас сказала,-
А ведь он прав, как мы могли забыть!
Тебя просила матушка и звАла
Дом отчий, если сможешь, посетить.

Где родина твоя, нам нужно ехать!
- Поедем, милая, я буду только рад.
Достигнул в жизни я огромного успеха:
Богат теперь, и по любви женат.

Спеши, визИрь, поведай просьбу хану,
Хотим уехать мы на родину мою.
- Перечить детям, - хан сказал, - не стану,
А вот всего по тысяче даю!

Коров и лошадей, овец, верблюдов,
Джигитов, чтоб достойно жить могли!
Ковров, халатов, дорогой посуды…
Да будут в радость им их жизни дни!..

Вот показался город злого хана,
Джигита Израил к нему послал,
Что войско тут пришло свергать Бекджана,
Чтоб иль отрёкся, или к бою стал.

Бекджан вскричал, посланника услышав:
“Немедля выводить войска на бой!
Пищат, бахвалясь, полевые мыши,
Да, только съедены они потом лисой!”

На поле боя вывел хан немало,
Не тысячу, а где-то полторы…
Улыбка на губах его блуждала,
Глаза от ненависти были злы.

Один лишь воин перед войском вышел,
То был отважный Израил с мечом.
- Гонцом не понял я, иль не расслышал?
Где войско? Что за гном перед лицом?

Воскликнул Израил: - Я буду драться!
- Связать нахала, - прозвучал приказ.
- Кто хочет быть в живых, не приближаться!
Для остальных наступит смерти час…

Джигиты бросились к нему, но не достали.
Меч словно молния в его руке сверкал.
Катились головы, и реки крови вытекали,
Бежало войско, и Бекджан бежал…

Вступили гордо в город оба брата,
Был на престол посажен Исмаил.
Раздал для бедных он немало злата,
И пир горою на неделю закатил.

Отца и мать он разыскал до пира,
И с почестями перевёз их во дворец.
Чего ещё душе желать для мира?
На этом сказке наступил конец.

Известно только, пир был незакончен,
А Израил из города пропал.
Никто не знает, так ли было точно,
Но говорят, он перед тем сказал…

Не человек он, рыба золотая,
Что спас от гибели когда-то Исмаил,
Что долг свой выполнил и исчезает,
Желая хану молодому много сил.

P.S.:
И если дом стоит, где ты родился,
Иной раз попытайся заглянуть,
Чтобы источник новых сил забился,
А для души стал чист и светел путь.

Добро, что сотворил, к тебе вернётся,
И зло, что ты нанёс, тебя найдёт!
И пусть не сразу счастье улыбнётся,
Но если веришь и достоин – повезёт!