Каламбуры 1132

   Стенай за стеной со сластеной. Вода неслась стеной и ты не слазь стеной.
   Ты моралью пал истинной, и мораль та пала стеной.

   Уже не правят Палестиной те, кто не предав, пал истиной.
   Уже обменян полис Тиной.

   И распространял ара были. Ара были, то арабы ли?
   А разве Тора о были!?

   А арабы награбили - наступали  на грабли ли!?
   На гребли нагребли.

   Не граб лик, а негра блик. Негр раб ли? Ведь свобода не грабли!
   Нагребли волну на гребле.  Нагрёб не, на гребне.
   Наг рэбе не?

   Нет, в уме чувств и злобу мечут. Отмечу: «От меча убийство будут отмечать».
   Клали из-за меча те ель на,  шлют из-за меча те ель на.

   Жизнь твоя замечательна, только цвет замечайте льна!
   Прут из-за мяча те ель на. Пхнут из-за меча те ель на.
   Коза из-за мяча тельна - врём это, мыча тщательно.
   Заявив о том мечтательно, вытирая меч тщательно.
   На то, мыча тщательно.

   Проговаривала «мы»  читальня, мычи тайна, мычи тайно.
   Мычи та ли – мы читали.

   Мы читали и я, и мычи Италия.  Мычи: «Та ли я?» - если исчезла и талия!

   Не измерена дурость мерина. Об этом знала Марина.
   Она намерена положится на мерина.

   Об этом знала Марина, как измерена дурость мерина, как она изморена.
   Она с бесом помирена, она на гроб померена.
 
    Налетели мары на, знает мары Инна, а мор Рина, она тем уморена.
    Слабо тает морена. У Марины юморины, но не ясен ей юмор Инны.

    Об этом знала роща Марьина - она читала Мериме, о том сказала Мэри мне.
    Как прёт вонь из мерина и чем она измерена.

   Не ту жидкость знать пила, так власть её купила.
   Их лупила принимала иглу, пила.

   Горе мы несём в гаремы! И окажемся в горе мы.
   И душою не горя мы будем нюхать гарь ямы.
   И от наших горемык увеличивается горя миг.

   Как несносны в речи те - хранят воду в решите.
   И вы за них вопрос решите и в лоб таким врежете.

   И ты врёшь и те. По бокалу  врежете.
   Меть в режиссёра, заодно врежь и сэра.
                1132