Советская гражданская военная поэзия

Поэзии военных лет
Нет для меня святей.
Она жила средь горьких бед
И тысяч тыщ смертей.

Как возле смертного одра
Сплотилась бы семья,
Так и военная пора
Сплотила всех и вся.

К ней припадал я с пьяных глаз,
И трезвым на корню,
Она сейчас несёт для нас
Не сладкую херню,

Не перекрученный сюжет,
Не "рыбу" без огня...
Поэзия военных лет,
Ты в сердце у меня!


***

Павел Коган

ЗВЕЗДА
Светлая моя звезда.
Боль моя старинная.
Гарь приносят поезда
Дальнюю, полынную.
От чужих твоих степей,
Где теперь начало
Всех начал моих и дней
И тоски причалы.
Сколько писем нес сентябрь,
Сколько ярких писем...
Ладно - раньше, но хотя б
Сейчас поторопиться.
В поле темень, в поле жуть -
Осень над Россией.
Поднимаюсь. Подхожу
К окнам темно-синим.
Темень. Глухо. Темень. Тишь.
Старая тревога.
Научи меня нести
Мужество в дороге.
Научи меня всегда
Цель видать сквозь дали.
Утоли, моя звезда,
Все мои печали.
Темень. Глухо.
Поезда
Гарь несут полынную.
Родина моя. Звезда.
Боль моя старинная.

***

Михаил Кульчицкий

194... Г.
Высокохудожественной
строчкой не хромаете,
вы отображаете
удачно дач лесок.
А я - романтик.
Мой стих не зеркало -
но телескоп.
К кругосветному небу
нас мучит любовь:
боев
за коммуну
мы смолоду ищем.
За границей
в каждой нише
по нищему,
там небо в крестах самолетов -
кладбищем,
и земля все в крестах
пограничных столбов.
Я романтик -
не рома,
не мантий,-
не так.
Я романтик разнаипоследних атак!
Ведь недаром на карте,
командармом оставленной,
на еще разноцветной карте
                за Таллином
пресс-папье покачивается, как танк.


***

Николай Майоров

ПАМЯТНИК
Им не воздвигли мраморной плиты.
На бугорке, где гроб землёй накрыли,
как ощущенье вечной высоты,
пропеллер неисправный положили.
И надписи отгранивать им рано –
ведь каждый, небо видевший, читал,
когда слова высокого чекана
пропеллер их на небе высекал.
И хоть рекорд достигнут ими не был,
хотя мотор и сдал на полпути –
остановись, взгляни прямее в небо
и надпись ту, как мужество, прочти.
О, если б все с такою жаждой жили!
Чтоб на могилу им взамен плиты
как память ими взятой высоты
их инструмент разбитый положили
и лишь потом поставили цветы.
* * *
Нам не дано спокойно сгнить в могиле, —
Лежать навытяжку и приоткрыв гробы, —
Мы слышим гром предутренней пальбы.
Призыв охрипшей полковой трубы
С больших дорог, которыми ходили.
Мы все уставы знаем наизусть.
Что гибель нам! Мы даже смерти выше.
В могилах мы построились в отряд
И ждём приказа нового. И пусть
Не думают, что мёртвые не слышат.
Когда о них потомки говорят.


***

Иона Деген

БОЕВЫЕ ПОТЕРИ

     Это все на нотной бумаге:
     Свист и грохот свинцовой вьюги,
     Тяжкий шелест поникших флагов
     Над могилой лучшего друга,

     На сосне, перебитой снарядом,
     Дятел клювом стучит морзянку,
     Старшина экипажу в награду
     Водку цедит консервной банкой..

     Радость, ярость, любовь и муки,
     Танк, по башню огнем объятый, -
     Все рождало образы, звуки
     В юном сердце певца и солдата.

     В командирской сумке суровой
     На виду у смертей и агоний
     Вместе с картой километровой
     Партитуры его симфоний.

     И когда над его машиной
     Дым взметнулся надгробьем черным,
     Не сдержали рыданий мужчины
     В пропаленной танкистской форме.

     Сердце болью огромной сковано.
     Слезы горя не растворили.
     Может быть, второго Бетховена
     Мы сегодня похоронили.

***

Мой товарищ, в смертельной агонии
Не зови понапрасну друзей,
Дай-ка лучше погрею ладони я
Над дымящейся кровью твоей.

Ты не плачь, не стони, ты не маленький,
Ты не ранен, ты просто убит.
Дай на память сниму с тебя валенки,
Мне ещё наступать предстоит.

***

Борис Лапин

Поле боя
 
Мертвые зарыты;
Вспахана земля;
Травами покрыты
Жирные поля;
Кое-где лопатой
Вскопаны луга,
Да торчит измятый
Кончик сапога.

***

Борис Слуцкий

Убили самых смелых, самых лучших,
А тихие и слабые - спаслись.
По проволоке, ржавой и колючей,
Сползает плющ, карабкается ввысь.
Кукушка от зари и до зари
Кукует годы командиру взвода
И в первый раз за все четыре года
Не лжет ему, а правду говорит.

Победу я отпраздновал вчера.
И вот сегодня, в шесть часов утра
После победы и всего почета -
Пылает солнце, не жалея сил.
Над сорока мильонами могил
Восходит солнце,
        не знающее счета.

***
О Михаиле Кульчицком

Одни верны России
                потому-то,
Другие же верны ей
                оттого-то,
А он - не думал, как и почему.
Она - его поденная работа.
Она - его хорошая минута.
Она была отечеством ему.

Его кормили.
                Но кормили - плохо.
Его хвалили.
                Но хвалили - тихо.
Ему давали славу.
                Но - едва.
Но с первого мальчишеского вздоха
До смертного
        обдуманного
                крика
Поэт искал
        не славу,
                а слова.

Слова, слова.
                Он знал одну награду:
В том,
        чтоб словами своего народа
Великое и новое назвать.
Есть кони для войны
        и для парада.
В литературе
        тоже есть породы.
Поэтому я думаю:
        не надо
Об этой смерти слишком горевать.

Я не жалею, что его убили.
Жалею, что его убили рано.
Не в третьей мировой,
                а во второй.
Рожденный пасть
                на скалы океана,
Он занесен континентальной пылью
И хмуро спит
        в своей глуши степной.



***

Семён Гудзенко

     На снегу белизны госпитальной
     умирал военврач, умирал военврач.
     Ты не плачь о нем, девушка,
                в городе дальнем,
     о своем ненаглядном, о милом не плачь.

     Наклонились над ним два сапера с бинтами,
     и шершавые руки коснулись плеча.
     Только птицы кричат в тишине за холмами.
     Только двое живых над убитым молчат.

     Это он их лечил в полевом медсанбате,
     по ночам приходил, говорил о тебе,
     о военной судьбе, о соседней палате
     и опять о веселой военной судьбе.

     Ты не плачь о нем,
                девушка, в городе дальнем,
     о своем ненаглядном, о милом не плачь.
     ..Одного человека не спас военврач -
     он лежит на снегу белизны
                госпитальной.

     1945, Венгрия