***

Сидела в углу, не смеялась с похабных шуток,
Пила не вино, а скучный вишневый компот.
Спала два часа за трое прошедших суток
И слушала плейер вторую ночь напролет.
И звали в карты, и в чай подливали чачу,
По городу шлялись, ее не беря с собой,
«Смотри не повесься!», кричали, «Пока!», «Удачи!»,
И плавно сливались потом с заоконной толпой.
Сидела в углу, отмеряя часы глотками.
Стекло запотело, и стали видны слова:
«Как ни крути, а мы виноваты сами».
И «мы» исправляя на «я», она пишет «сама».
Сама заварила кашу, сама хлебала,
Сама наломала дров, развела огонь,
Сама каштаны потом из костра тягала,
Сама на рожон полезла и вышла вон.
У них здесь тепло, и можно не чистить зубы.
Они ее любят – абсурдно, но даже такой.
Она их тоже – наверно – конечно! – любит,
Но все же ей лучше намного с самой собой.
Сидела в углу, затекали ноги, наушник падал.
Сквозь бред бессонный встречала опять рассвет.
Ей оставалось немного. Из этого ада
Нес кто-то важный в рай для нее билет.