***

Зарисовки с натуры.

                По дороге в Нары.
      
 Утро.Зима. Рассвет. Темные, наполненные  синевой горизонта ели,  дополняли городской пейзаж из окна движущегося состава. Акварельное жемчужно-розовое небо  размывало крыши домов, удерживая  легкие силуэты  города у горизонта. На непроснувшиеся дома и снег легло кружево стволов и крон деревьев.  С каждой секундой наполняя  небо золотисто-малиновый восход, и очерчивал жестким слепящим контуром дома и деревья, соединяя их в единое пятно пейзажа. Солнце, отразившись в  плоскостях  домов и окон, убегало, пряталось и поднималось над крышами,  набирая высоту. И вот оно уже царило и властвовало, сжигая своим сиянием контуры всех границ, что приближались к нему. Контрасты и формы все больше обнажались, и уже не было ни нежности,  ни трепетности, была только борьба и власть света над формой.
  Наступало  царство цвета. Свет, скользнул по стволам изящным золотисто - оливковым, открыл  малиновые, бирюзовые плоскости домов, под жемчужно-розовыми заснеженными крышами,  ломая  новые грани цвета. Все приобретало значимость.
  Блики придавали сказочность и торжественность. И вот уже читались вывески, тонким контуром прорисовывались оконные рамы – как сердца стук отсчитывалось  ожидание первых прохожих. Город ожил музыкой гомона. Радостные голоса людей  затихали, отражались и возникали с придыханием,  причмокиванием, соединяясь со звуками движущегося состава.
И вот небо и солнце, когда сияние их достигло вершины, уступают свое правление суете. И природа со всем своим великолепием преклоняет колено перед этим гомоном зовущим неведомо куда. И только запотевшее окно вагона,  оставляет ощущение таинственности, сказочности.
А  девочка пытается свистеть, подражая большой синице.
  Приобретают яркий, насыщенный цвет: стволы деревьев,  накинувшие на себя кружева  веток, люди в одеждах  походили на птиц – рукава - крылья, шапочки – хохолки. Аромат смолы  источали оранжевые стволы сосен. Потянуло сладким  запахом свежей выпечки и чебуреками.
  Суета… Беготня по учреждениям. На крыльце -  девушка с рыжей охапкой волос, в душегрее отороченной мехом. В третьем кабинете – царь - девица в сиренево - розовой кофточке из пуха ангорской овцы,  и стрижкой коре из черных крашеных волос, предельно учтива и строга. Быстрые услужливые таксисты перевозят из одной части города в другую на окраины и опять в город. Кадастровая палата – натуральная брюнетка все в ней естественно в этой провинциалке – спокойный умный взгляд. И опять такси, Автобус на Москву. 

                Дорога к дому.

  В белых дворцовых залах зимы. Золотые верхушки трав торчат из  -  под  снега. Свет на снегу через деревья как от канделябров. Ели, кустарники укрылись каскадами белых ожерелий. Все подчеркнуто торжественно. Березы переплелись со снежной белизной. По белой горе вскарабкались прямые линии лестничных перил.  Дома -  яркие бабочки,  укрылись прозрачными посадками. 
  Поет Надежда Кадочникова. Приехали – на солнце сияет  Юго - Запад  Москвы,  пугая  нагромождением форм современного модерна. Спустившись в метро народ,  снуя по переходам и платформам,  рассыпался по вагонам,  на мгновенье застыл, и вновь защебетал обыденностью сегодняшнего дня. Немного стало обидно за свою скованность и нерасторопность – осталась стоять.  Усевшись на следующей остановке,  обратилась вновь к своим зарисовкам. Портрет напротив. Нелепо все в его образе и в то же время живущий в нем интеллект придает его внешности элегантность.  В стеклянном панорамном обозрении Воробьевы горы, Москва – река не полностью скованная  льдом принарядилась  спортивно -  дворцовым комплексом с заснеженными горбатыми крышами. Станция Кропоткинская. Вчера была в Пушкинском музее на выставке Кароваджо. Новая подача картин художника в затемненных залах с дополнительной подсветкой картин. Не совсем удачно организованы точки для просмотра больших полотен – бликует масло и толпится народ. Но не смотря на это художникам хватает места для восхищения великими полотнами живописи я бы сказала скульптуры  живописных полотен Кароваджо,  и нежнейшего шедевра  живописи в золотых оливковых тонах образа святого Франциска.
  Темно – серая масса людей изредка оживает яркими пятнами сумок, шапок и спортивных курток. Тонель… Перон…  В синем  Павло – Посадском  платке,  убранным под пальто, вытянув шею как гусыня старуха – ожидает электричку.

19  02 2012 Надежда Шилова