Д. П. - 5

ОСЕНЬ. 2008

Завивается дым до Парижа.
В окруженье венков и свечей,
Догорает московская биржа,
Согревая российских бичей.

Сокровенные дали погасли,
И пуская в расход барыши,
Старый друг пропивает богатство
На окраине русской души.

Небосвод неприступен и грозен,
Старый друг всё пьянее и злей.
Это шапку бросает он оземь –
Из двухсот двадцати соболей!

Хороша эта жизнь и превратна,
Но в земные попав невода,
Он кричит, что вернулась обратно
Убежавшая в море вода.

– Боже мой! подступает всё выше! –
Он кричит, разбивая стакан;
И бежит на высокую крышу,
А вдогонку ему – океан!

И стоит над водой, не старея,
Освящённый законом бандит;
И глазами Колумба и Грэя
В безвозвратные дали глядит.

И восходят из древних преданий,
Из утраченных тайн и теней
Континенты его ожиданий,
Силуэты его кораблей.

Тянет руки он: «Господи, сущий!
Я теперь перекатная голь,
Не найти мне берёзовой рощи,
Где навеки уснула Ассоль!»

Он безумно глядит на Европу,
Головою трясёт: «Ай-я-яй!»
И кричит мировому потопу:
«Заливай, этот мир, заливай!»

И хохочет: «Подумаешь, жалость!
Разливай по стаканам и пей!»
Боже мой! Ничего не осталось
От двухсот двадцати соболей!