Мартышка Джон Хей

Секундный - тот, в чьём черепе кремированы солнечные зайчики.
Минутный - это мим. С лицом, танцующим во тьме.
А часовой - орфист. Играет. Окровавленными. Пальчиками. И...
                разыгрывает смерть.

Я - вечен. Я - они, на карауле у дворца времён,
Как заведённый на тринадцать, жду, когда мой час
Пробьётся ручейком, и циферблатное бельмо
Омоется слезами - этих слёз из голубого сургуча

Достаточно, чтоб запечатать Хроноса разверстый рот.
Косноязычное письмо отправится ко всем чертям,
А я - возьмусь за мемуары. Только если не в ребро,
В колено - бес, то в~стану шахом всем шутам,

Ферзём абсурда, скачущим, как разноцветный конь
Под опиумом - сразу через три, а то и семь
Свинцовых клеток, в них, пестря пурпурными трико,
Сидят фигуры речи - мягкой, как шагрень.

Прыжок... доска! И две сосновых шишки выросло на лбу,
И зубы - врассыпную, словно мыши - зашушукались о вещем шне
Ношном: "шу-шут! Шу-шут!" - как будто остроумный каламбур,
А мне ещё из черепазлов собирать сонет, венец!..

...из бубенцов. Хотя и палицу о палицу ударить тяжело,
понадобится трость - берцовая, галлон чернил
из воспалённых желчных пузырьков, Шайтан без панталон,
да пресвятой трельяж, который я бы очернил,

и вышло бы... и вышло бы!.. что оловянным башмаком
я сам себе, с разбега, вышиб все стишки:
разбрызганные радуги изящной вязью в стиле рококо
покрыли мир... сложив громадный шиш!

________________________________________________
Иллюстрация: Михаил Хохлачев