Луна, оранжевое чудо...

Луна! Оранжевое чудо....
Под звёздной толщей потолка:
На небе, выпуклом как блюдо!
Купалась в лужах... молока.

Летели брызги... белой птицей!
Туманы падали росой:
И звёзды, длиной вереницей....
Ложились в землю бороздой.

Из них надеялись поэты,
Творители высоких слов:
Слагать небесные сонеты!
И клумбы, радужных цветов.

Они, незримо созревая,
Душой в заветные плоды:
Кормя! Поя. И согревая....
Спасали Землю... от беды.

Но втихаря, змеёй ползуче -
Весь мрак, что в бездне заключён:
По воле зла! И невезуче....
Был кем-то... вдруг освобождён.

И мрак ковал свои пределы:
Рубил, как должное, с плеча!
Творя шальные переделы
Под властным гербом... сургуча.

Густели... чёрные пространства:
Метались тени впопыхах!
И безо всякого жеманства....
Гнездились толпами, в ветвях.

Повсюду призраки бродили.
И тайно, в отблеске луны -
На всё живое наводили:
Свои же! Призрачные сны....

Залётный ветер... рвал на клочья
В небесном море облака.
Подсуетилась сила прочья:
Откуда-то! Издалека....

Ночь, развалившись, отдыхала....
Шла жизнь... заведомым путём:
Всё от конца! И до начала -
Звериным, чувствуя, чутьём.

Нависшая, как чья-то, прихоть:
И шорохов! И и звуков вязь....
Толпилась гурбищем - на выход,
Всех проклиная... и, злобясь.

Всё, перед ночью преклонялось!
И, не скрывая наготу:
Собою напрочь - искривлялось....
И... уходило в пустоту.

Её друзья, вожди-курьёзы,
Во чрево слали суеты:
И хризантемы-виртуозы....
И соловьиные... цветы!

С угрюмой бездны... красный молох,
За свой величественный час,
Собрал серебряников ворох:
Как отступные! И угас....

Его напыщенные души,
За милость - вдевшие узду:
Меняли дело... на баклуши!
Баклуши - на товар. И мзду....

Всё, разлагаясь, превращалось -
В сумбур, как истина в вине!
Не то, чтоб вовсе не икалось:
А только так. Наедине....

Зазря, оранжевое чудо
Пыхтело в толще потолка:
На небе, треснувшем, как блюдо!
Под пятернёю молотка.

И от того - всё сердце кровью
Зашло от раны роковой:
Всё меньше делалось с любовью....
Всё больше ладилось... с тоской!

Но жизни дух - витал покуда,
Мерилом вечного Всего:
И Бог... надеялся на чудо!
А чудо - только на него.