Спираль времени

     Последнее время Томас все чаще стоял у окна, а сегодня за окном было тускло и серо от набежавших еще с самого утра хмурых осенних туч.
Но настроение его находилось на плюсовой отметке, и непогода совершенно на него не подействовала. Хотя последнее время ни в личной жизни, ни на работе ничего важного и существенного не происходило. Жизнь текла по проторенному руслу и каждый новый день становился похожим на другой. Вот только с настенного календаря слетал очередной тоненький листочек, свидетельствующий, что время уходит и пока без каких-либо изменений.
    По стеклу сбегали тоненькими ручейками полоски дождевой воды, Томас проводил по ним указательным пальцем со своей стороны, как будто пытался поймать их и остановить на мгновение. Палец его замер, мелькнула мысль,- время… . Было бы здорово его остановить в этой точке, задержать, почувствовать.- Комната ответила молчанием, и только часы слегка отдавали тихим звуком по стене, реагируя на каждую пробегавшую секунду, все дальше спеша вперед.
       Он даже замер, изо всех сил пытаясь представить себе этот момент. Мысли набегали в голове друг на друга, цепляясь как бабочки крылышками, а его постоянно мучил один и тот же вопрос. Он, как снежный ком, обрастал с каждым днем все новыми и новыми мыслями, которые уже не давали покоя.-
Ежеминутно на земле умирают люди, с телом все понятно, но дух и мысли, воспоминания, скопившиеся на протяжении всей жизни, не могут просто так бесследно исчезнуть. Из поколения в поколение весь накопленный опыт должен же где-то был вырваться в один энергетический поток?- Томас прислонился лбом к оконному стеклу и закрыл глаза, представляя себе землю, как небольшой глобус, а от него, как паутину, с миллионами тонких светящихся энергетических нитей. Они тянулись куда-то вверх, образуя некую спираль, в которой время останавливалось и замирало. Он представил себе миллионы ячеек, собранных воедино, как соты в улье у пасечника, в каждой из которых накапливались знания и опыт за века человеческих жизней.
       Томас это так  явственно представил себе, что никакие другие мысли не смогли бы пробить эту выстроенную им огромную стену, они прочно укрепились одни, отгоняя всяческие другие. Его разум представлял все так  отчетливо и ясно, рисуя эти картины, что он даже боялся пошевелиться, чтобы не исчезло это приятно-волнующее видение. Его завораживала эта сеть сверкающей паутины, собирающаяся воедино в недрах космического пространства. Он продолжал стоять, не отрывая лба от холодного стекла.
Но глаза его внезапно открылись, и он как будто стал пытаться увидеть
                2
сквозь пелену дождя этот таинственный свет, и так сосредоточенно это делал, что глаза пронзило резкой болью, а сердце заколотилось барабаном, глухо отдаваясь в его груди. Томас мысленно сам себе задавал вопросы и сам же отвечал на них.-
      Почему вдруг в обыкновенной семье рождаются гении? А людей, не занимавшихся какой-нибудь наукой всерьез, вдруг словно осеняет что-то, они придумывают  столь совершенный прибор или что-то в этом роде. Как, откуда? И он сам себе отвечал тихонько, вслух нашептывая у окна.- Лишь только одним предположением это можно было бы объяснить – высший разум аккумулирует все свои знания в спирали – спирали времени. Ячейки со знаниями закрываются на какой-либо промежуток, а потом открываются с обработанной информацией  и в определенный момент снова попадают на землю по этим же  светящимся нитям-проводникам. Ну, а уж те, кому посчастливилось в этот момент родиться или открыть свой дремавший третий глаз, ловят эту информацию совершенно случайно, даже не подозревая об этом.
      Томас так и продолжал стоять у окна, словно статуя, забыв напрочь о времени, впадая как в транс от круговорота собственных размышлений.- Вот этим-то теперь можно было бы и объяснить то, что люди во сне запоминали какие-то новые идеи, врезавшиеся прочно в их память, а утром могли записать их, совершенно не понимая и не задумываясь о том, каким образом вся эта информация попала к ним. Если бы это была генетическая память, то, возможно, мы могли бы помнить всех предшественников-родственников и весь их информационный жизненный опыт, только, похоже, это все-таки происходит не так.
     Сколько он простоял, всматриваясь вдаль сквозь пелену серого мрачного дождя, он не думал, все его чувства были теперь прочно связаны с этой главенствующей идеей. Часы на стене показывали начало следующего дня, но сон не шел никак, а не останавливающийся поток мыслей, словно сверлил его голову. Томас так увлекся этим, что решительно взял лист бумаги и начал рисовать схему того, как он это все видит и мысленно представляет. Земной шар получился похожим на белоснежном листке на пятикопеечную монетку и висел среди пустоты, опутанный только многочисленными нитями энергетических всплесков.
       Томаса всегда очень  удивляло, почему вдруг людей так неожиданно осеняет какая-либо идея и этому не было объяснения: рождается гениальное музыкальное произведение, пишутся неожиданно стихи, человек начинает разговаривать на нескольких языках, совершенно ранее не знакомых, рождаются необыкновенные для человечества открытия.
                3

     Теперь же вся эта картина представилась ему в совершенно другом свете, все как будто легло на свои полочки, и все теперь казалось абсолютно правдоподобным, что его невероятным образом вдруг успокоило. Хотя его сердце продолжало стучать барабанным ритмом, но ему почудилось в один момент, что какая-то неведомая сила осторожно ведя его рукой, стала вычерчивать новые линии на листке бумаги…  .