***

девочка, что ты можешь знать о любви,
если ты никогда не купалась в кипящей крови,
что из горла льётся рекой, превращаясь в море.
ты не можешь открыть глаза с тех пор, как Лукойе
молоком тебе веки забрызгал, чтоб ты не знала, -
кроме сказок и басен, есть ещё Калевала.
ты плевалась то ядом, то розовой жидкой слюной.
залезала в чужие вещи, но твой покрой -
расползаться по швам, демонстрируя белые нитки.
и тебе не понять, как под ливень в чёрных накидках
можно ноги сбивать в мозоли по сотням проспектов,
не мечтая о всякой ***не типа тёплого лета,
когда сможешь ты с гордостью самки себе нацепить
эти длинные юбки, в которых не хочется жить,
потому что не хочется преть в тесноте мокрых тканей,
точно зная что скоро всё это тебя достанет.
я стремлюсь к непослушности влажных и гибких спин,
принимать по утрам растолчённый в муку анальгин.
не болит голова, не ревут ни моторы, ни струны.
терпит мой безымянный брезгливо кольцо Сатурна.
и другой, непослушный, и так на меня похожий
мне срывает его с руки вместе с высохшей кожей.
по-змеиному то соблазняет, то просто душит.
от того что так горько, конечно, намного лучше,
потому что нас может встревожить лишь рваная рана,
что обильнее в жидкости сотен сорвавшихся кранов,
я под них подставляю горло, когда сушняк,
зная точно, что этот источник ещё не иссяк.
ты целуешься так, будто это в последний раз,
эти книжки и фильмы, конечно, уже не про нас.
им до нас далеко, мы пытаемся объяснить,
что стремление к счастью и есть эта скудная жизнь.
застревая из раза в раз в посторонних трусах,
свято верим, что вот она - белая полоса.
очень сложно когда-то понять, что рок-н-ролл -
это не заблевать по периметру ровный пол
из бамбука, напившись самбуки или вина,
понимая, что рядом с тобой всегда тишина.
измеряем в ответ расстояния пачками сигарет.
кроме этой тебя живой, у меня никого рядом нет.
я не буду раскапывать трупы прошлого из под земли.
если ты хоть чуть-чуть хорошая, лучше сейчас соври.
мне приходится нескольким лицам все время на "ты". на "ты".
мне приходится брать в оправдание отсутствие красоты
твоих грязных желаний, твоих неподдельных ракурсов,
издалека ты там многим близка, но я решаюсь не прятаться
за невнятными спинами, чувствуя за своей,
что я только с тобой в этой смерти ещё живей.
и, сбиваясь в осколки, только живи. живи.
и спроси эту девочку, что она может знать о любви.